Анатолий Вассерман - Скелеты в шкафу истории

Нищета препятствует внедрению новых технологий – в том числе и сельскохозяйственных. Отсутствие новых технологий консервирует нищету. Афганистан был нищим в 330-м году до нашей эры, когда Александр III Филиппович Аргеад основал там Кандагар. И остался столь же нищим в 1893-м году нашей эры, когда Хенри Мортимёр Хенри-Мэрионович Дъюранд согласовал с эмиром Абдул-Рахманом границу между Афганистаном и Индией. Ныне афганские власти полагают линию Дъюранда нелегитимной.

Почему полагают – понятно. Основное население Афганистана – пуштуны – едва ли не наполовину кочевое, поскольку в тех краях оседлый земледелец живёт немногим лучше кочевника. До установления жёсткой границы афганцы довольно часто ходили в сопредельную – и куда более богатую – Индию не столько в составе торговых караванов, сколько ради грабежа. Их не удерживали даже вероисповедные соображения: северовосток Индии исламизирован так давно, что перед уходом оттуда в 1947-м британцы выделили его в отдельное государство Пакистан. Причём немалую долю тамошнего населения составляют те же пуштуны – и не видят причин ограничивать своё кочевье.

Зато оседлым жителям Пакистана – и прочих сопредельных с Афганистаном стран – кочевники не по нутру. Ведь на сколько-нибудь плодородных землях рождается куда больше, чем в афганских пустынях. Есть что терять от каждого налёта грабителей. Поэтому соседям издавна приходилось защищаться от афганцев (как древним русичам – от кочевых печенегов, половцев и прочих бесшабашных степняков).

Лучший способ защиты – нападение. Если разгромить кочевников настолько, чтобы они несколько лет думали только о выживании – эти несколько лет поживёшь спокойно. Князь Игорь Святославич в налёте на половцев жаждал не только возможных трофеев, но и безопасности родного Путивля.

Вдобавок Афганистан – удобный проходной двор для завоевателя: ведь там некому помешать маршу. Александр Македонский основал Кандагар по пути в Индию. СССР ввёл войска в страну, дабы предотвратить намеченный американцами прорыв из Пакистана в нашу Среднюю Азию (правда, план прорыва оказался американской провокацией).

Кстати, советская власть попыталась разорвать порочный круг, делающий Афганистан столь непривлекательным. Оккупанты вложили немалые средства в сельскохозяйственную технику, поставляемую афганцам едва ли не в подарок. Если бы в стране возник наконец устойчивый фундамент экономики, на нём удалось бы выстроить государство, непроходимое для агрессоров.

Увы, советский план сорван на неафганские деньги. Знаменитая аль-Каеда – по-арабски «база» – изначально база данных по выплатам саудовских денег боевикам и закупкам американского оружия. Правда, потом главный бухгалтер этой базы – Усама бин Ладен – разругался со спонсорами.

Сейчас американцы пришли в страну, где из всего сельского хозяйства рентабельно разве что выращивание мака – и то лишь потому, что в результате кампании запретительства, начатой век назад теми же американцами, наркотики, как правило, несуразно популярны и потому дороги. Интересно, смогут ли – и захотят ли – они создать более устойчивое экономическое основание грядущей самостоятельности Афганистана, чтобы из этого геополитического тупика больше не исходили угрозы всем, пути к кому там перекрещиваются?

[72]

В традиционной исторической науке принято говорить: «История не знает сослагательного наклонения». В самом деле, ещё с античных времён известно: даже боги не могут сделать бывшее небывшим. Нельзя переиграть былое, опробовать разные варианты действий.

Но исторические события можно оценить только сравнением с несостоявшимися вариантами. Так, болезненная для нас память о жестокости Ивана IV Васильевича Рюриковича (1530–1584) или Иосифа I Виссарионовича Джугашвили (1879–1953) (многие правители тех же эпох – скажем, организатор общегосударственного раскулачивания Генрих VIII Тъюдор (1491–1547) и его дочь, убийца шотландской королевы Марии Стъюарт (1542–1587) и координатор пиратства, Елизавета I (1533–1603) в Англии времён Ивана – несравненно кровопролитнее, но их деяния не столь известны нам, а главное, не так сильно повлияли на наши нынешние обстоятельства) заставляет спрашивать: а можно ли было менее свирепыми средствами решить сложнейшие задачи, вставшие перед страной, или любым путём добиться лучшего результата?

Не зря с давних времён на стыке литературы с наукой развивается увлекательное направление исследований – альтернативная история. Ей отдали дань даже многие классики. Так, британский историк Арнолд Джозеф Тойнби (1889–1975) славен не только концепцией ответа на вызов как движущей силы истории, но и сборником очерков об исторических развилках: скажем, что было бы, если бы Александр III Филиппович Аргеад Македонский (356–323 до н. э.) не умер в Вавилоне в 33 года (до сих пор спорят, погубила его лихорадка или пьянка)?

Увы, свобода альтернативной истории – кажущаяся. Не зря в нынешней России почти все исследования в этом жанре сосредоточены вокруг Мира Царя Михаила – альтернативы, в которой Николай II Александрович Романов (1868–1918) передал власть брату Михаилу II (1878–1918) не в феврале 1917-го, когда страна была – в значительной мере его собственными усилиями – доведена до необратимой стадии кризиса, а хотя бы лет на десять раньше. Похоже, за весь XX век это единственное событие, способное радикально изменить судьбу нашей страны (а заодно и всего мира) и в то же время технически возможное.

Что значит «технически возможное»? Начнём издалека – с логистики. Этот термин – один из ключевых в современной торговле и производстве – в момент своего зарождения, в Древней Греции, означал искусство снабжения войск. Ведь уже тогда победы зависели не только от мужества бойцов и мастерства полководцев, но и от правильной организации.

Почему немцы в 1942-м атаковали именно Сталинград, где их не только ждали отступающие советские войска, но и встретила изобильная продукция тамошних заводов – артиллерийского и танкового? Почему втянули даже мобильные соединения – танковые и моторизованные – в уличные бои вместо того, чтобы отрядить их сотней километров южнее и перехватить Волгу в слабозащищённом месте? Ведь главная цель операции – прикрытие фланга армий, атакующих Кавказ, и пресечение речной перевозки бакинской нефти – достигалась ударом едва ли не по любой точке главной реки!

Впадение реки Сары-Су (в переводе с тюркского – Жёлтая Вода, ибо почвы там глинистые; не зря неподалёку есть город Сары-Тау – Жёлтая Гора; в русском произношении названия звучат как Царица – откуда и город Царицын – и Саратов) – ближайшая к Дону точка Волги. Южнее и севернее Дон резко уходит к западу, а Волга – ещё резче к востоку. Каждый километр смещения на юг удлиняет линию снабжения километра на 2–3.