Слава Тарощина - Рожденные телевизором

При подобном типе правления большим спросом пользуются переименования. Стоит назвать милицию полицией, как все ПИЗДЮНы с ПИДОРами станут передовиками производства. Неожиданно нарисовалась (опять же в «ящике») теоретическая база подобных метаморфоз. Ее в программе «НТВшники» озвучила Татьяна Догилева, каковую в стан стихийных оппозиционеров привело элементарное человеческое желание защитить свою среду обитания. И быть может, замечательной актрисе удалось бы исполнить долг, если бы среда не приняла очертания Никиты Михалкова – его именем осенено строительство огромной гостиницы в Малом Козихинском переулке.

Несогласные со стройкой обычно протестуют на крошечном тротуаре у дома № 12, откуда их пытаются выковырять стражи правопорядка. Так вот, замглавы управы Пресненского района Владимир Незнамов издал указ: считать тротуар проезжей частью. Тут ведь не просто указ, а, бери выше, венец творенья. Это же, не при Суркове будет сказано, дух и суть национальной идеи, которую его ведомство тщетно пытается сформулировать последнее десятилетие. Вот кого уж точно следовало бы двинуть в президенты, так это замглавы управы. Его первый декрет гласил бы: «Считать процесс усчастливления России завершенным». Аминь!

На сцене рыдала Настя Кочеткова. Она по-детски неловко утирала черные от туши слезы, не желая верить в коварство жюри. Девушка выглядела смешной, нескладной, сумбурной: ноги не подчинялись высоченным каблукам, руки жили отдельной от туловища жизнью, нелепая розовая юбка неумолимо ползла вверх, из дурацкого корсета опарой вываливалось пышное тело. Но только она, искренняя и трогательная, казалась настоящей в целлулоидном кукольном театре под названием «Фабрика звезд».

Человек, пребывающий в здравом уме и твердой памяти, вряд ли станет смотреть этот певческий конкурс, чья задача – поставка сырья для шоу-бизнеса. Но меня приковала к экрану суровая производственная необходимость. Дело в том, что речь идет не просто об очередном развлекательном формате, но о знаке и символе путинской эпохи. Знак и символ проявился не сразу, а исподволь.

Десять лет назад на Западе громко заявил о себе проект под названием «Академия звезд». Методом кастинга отбираются люди, что называется, с улицы. Их запирают в резервацию и обучают вокалу. Раз в неделю проходят концерты, в результате которых выбывает несколько участников (вспомним бедную Настю). Остается один победитель, который получает известность и славу. Через год лицензионный продукт материализовался в России, но уже под названием «Фабрика звезд». Тонкость филологического оттенка была отнюдь не случайной. За окном кипело строительство властной вертикали. Идеологи спешно искали теоретическую базу для суверенной (или, точнее сказать, сувенирной) демократии. Образ фабрики как субстанции механистической, послушной, исполнительской идеально подошел для того общественного устройства, которое формировалось вокруг вертикали.

Итак, фабричная жизнь завихрилась на просторах ТВ. Несложно заметить, что особенно она активизировалась в предвыборную и выборную страду. В год второго президентского срока случилось даже две фабрики. Причем одну из них возглавила лично Пугачева, которая в России всегда и теперь – параллельная власть. Нынешняя фабрика, аж под номером восемь, – особенная. Если прежде конкурс курировал один продюсер, то сейчас под знамена призваны четыре героя попсового труда, чьи имена звучат музыкой сфер: Крутой, Матвиенко, Дробыш, Меладзе. Более того, скоро свое предприятие по сбору талантов открывает все та же Алла Борисовна. Одним словом, в преддверии 2012 года управляемая конвейерная стихия востребована как никогда.

Участников «Фабрики звезд» старшие товарищи ласково именуют «полуфабрикатами». И опять – точное попадание в цель. Ведь все мы в каком-то смысле полуфабрикаты. Нас десять лет одни и те же повара фаршируют одной и той же начинкой, да еще приговаривают, что любая другая начинка принесет только вред организму. И пока власть приватизирована именно этими поварами, никакого иного меню не предвидится. Допускаются лишь незначительные корректировки рациона. Тогда пикейные жилеты возбуждаются и начинают по-фрейдовски скрупулезно трактовать взаимоотношения внутри тандема. И принимаются они перетирать платформы развития государства Российского от Путина и Медведева, озвученные единомышленниками премьера и президента. И видят они в антагонистичности данных платформ нарастающее противостояние внутри тандема. И долго-долго сверяют они высказывания Дмитрия Анатольевича и Владимира Владимировича по Ливии и столь же долго обсуждают, как в эфире младший наехал на старшего. И прозвучит в раскаленном от смелых прогнозов воздухе даже страшное слово «раскол».

Только все это пустое. Разночтения в тандеме стилистические, а не политические. На этой фабрике звезд никто в обозримом будущем не отважится на новый кастинг. Здесь ключевое слово из лексикона зоны – «договоримся». Кстати, даже в самодержавной России царям, с точки зрения подданных, полагалось иметь некие дополнительные, вполне материальные, знаки царской власти. Когда крестьянин Клюкин оказался в бане с цесаревичем Константином Павловичем, он счел своим долгом немедленно донести Николаю Первому об одном важном обстоятельстве: «Видел у него грудь, обросшую волосами крестом, чего ни у одного человека нецарской крови нет».

А наши правители спокойно обходятся безо всяких властных знаков. Обнаженный торс Путина, щедро явленный народу во время его экстремальных путешествий, не отмечен волосяным крестом. Может, таковой имеется у Медведева? Впрочем, и это неважно, пока фабрика по производству демократических ценностей управляется из единого центра.

Блистательные результаты подобного мироустройства, бросающие отсвет на все государственные институты, были продемонстрированы на днях. Корреспондент РЕН ТВ Ася Гойзман решила сделать обстоятельный репортаж из Общественной палаты. Результат превзошел ожидания. Уже первая заявленная тема порадовала актуальностью: общественники сочли своим долгом обсудить взаимоотношения патологоанатомов и гробовщиков. Гробовщиков в зале заседаний не оказалось, а вот патологоанатомы были представлены широко. Им явно льстило внимание высокого собрания к их проблемам. Одну из них – возможность потрошить трупы без разрешения родственников – они хотели бы решить незамедлительно.

Не успели патологоанатомы покинуть стены палаты, как общественные члены приготовились изучать другую, не менее краеугольную проблему – современный образ матери в Интернете. Образ матери до конца так и не дорисовали. Насыщенная повестка дня требовала срочного участия общественников в судьбе бездомных животных в мегаполисе… Салтыков-Щедрин умер бы от зависти к Асе Гойзман, сумевшей открыть бездны смысла в рядовом заседании палаты.