Слава Тарощина - Рожденные телевизором

Хорошо было Сталину. У него проблема с народностью решалась росчерком пера. Машинописный экземпляр своей Биографии (первый вариант которой был подготовлен тов. Адоратским, адептом марксизма) вождь, как свидетельствуют документы, читал очень внимательно. Там было написано: «Сталин – это Ленин сегодня». Вождь лично внес правку: «Сталин – это Ленин сегодня, как говорят у нас в народе». Сталинская пропаганда блистательно работала на единую цель, то есть на взаимную любовь вождя и народа. Но в третьем тысячелетии такой топорной работы явно недостаточно. Точнее, ее может хватить на два срока, а для третьего нужно нечто иное: люди должны признать общие цели, исходящие из единого центра пропаганды, как свои собственные. Однако поскольку любой отечественный правитель на уровне рефлекса окружает себя людьми, заведомо менее умными, чем он сам, то возникает гигантская проблема с качественными идеями, что мы и наблюдаем. Путин все чаще появляется на экране в окружении людей из народа, блистательно, как нам сообщают, прошедших процедуру праймериз, но смотрится все неубедительно. (С другой стороны, Грызлов с Володиным уже много лет смотрятся неубедительно, и ничего, процветают.) Зато безоговорочно в данном случае веришь Александру Невзорову. Его спрашивает Сергей Минаев: «А если тебе скажут: линия фронта теперь проходит через каждый подъезд, надо вам быть с нами?». «Это вопрос цены, – не задумываясь, отвечает железный Шурик. – Если очень дорого, то да».

Отсутствие перспективных идей и людей – центр всего. Если при Горбачеве и Ельцине экран искрил от интереснейших персонажей, то теперь их вовсе нет. А ведь и нынешние, подобно Черномырдину, выросли в атмосфере нефти и газа, только те были яркими, а эти – под стать времени. Цвет времени – защитно-серый. Даже Егор Строев, на что уж не орел, но и тот был способен на судьбоносные фразы. Как-то накануне очередных выборов он пришел к тяжело больному Ельцину со словами: «Мы пришли вас отведать». Кто из теперешних способен не то чтобы на подобные шекспировские высоты замахнуться, но и просто толково ответить на вопрос? Встреча Путина с Безделовым, председателем Федерального агентства по обустройству государственной границы РФ, прекрасно отражает интеллектуальную атмосферу высших эшелонов власти. Путин: «Как идет подготовка программы, завершающейся 31 декабря этого года?» Безделов: «Готовность по некоторым объектам достаточно высокая». Путин решил уточнить: «Когда вы вынесете программу на правительство?» Безделов (не вполне членораздельно): «Мы в бюджетный процесс заявились. Пока программа не утверждена, но лимиты до нас Минфин довел». Зритель, запутавшийся в красноречии Безделова, но успокоенный наличием лимитов, облегченно вздохнул…

Пройдет немного времени, и вновь две России глянут друг другу в глаза. Ахматова, автор формулировки, поделила страну на две части – ту, которая сидела, и ту, которая сажала. Сегодня демаркационная линия не столь кровава. Она делит страну всего лишь на тех, кто вступил в народный фронт, и на тех, кто не вступил. Но есть некая сфера, в которой народ поистине един. Я бы назвала эту сферу предчувствием Мао Цзэдуна. Облечь предчувствие в слова помогла бабушка из телесюжета о приезде поезда с Ким Чен Иром в Улан-Удэ. Народ, как водится, тотчас выгнали с вокзала, окна заклеили плотной бумагой, никто ничего не понимает. Лишь наша бабушка авторитетно утверждает: Мао Цзэдун должен приехать. Все ей поверили.

Мы всегда живем в ожидании того или иного Мао Цзэдуна. И наши предчувствия, увы, редко нас обманывают.

Политические дебаты как средство борьбы кланов за власть

Старт нового политического сезона получился бурным. Мурманский людоед открывает выпуск новостей обстоятельным рассказом о том, как он неделю питался учителем-геем. Вторым номером идут педофилы, насилующие своих дочерей. Третьим – добровольная химическая кастрация прямо в телевизионной студии. Персонажи информационного макабра выглядят на «троечку». Каннибал подозрительно спокоен и слишком литературно изъясняется. У педофила, словно у Лелика из «Бриллиантовой руки», отклеились усы. А подвергнутый добровольной химической кастрации семидесятичетырехлетний дедушка, похоже, так и не понял, зачем его позвали.

Новый политический сезон недостоверен, как отклеенный ус у телевизионного педофила. В этом его, сезона, особенность. Власть даже и не пытается придать предстоящим выборам правдоподобие демократического ритуала. История с народным волеизъявлением относительно Валентины Матвиенко показала: опыты разнообразной химической кастрации (разумеется, добровольной) с политическим оттенком будут продолжены и впредь. Выборы окончательно вытеснила борьба кланов.

Когда все схвачено, не страшно отважиться и на открытые дебаты, о которых электорат в последнее десятилетие благополучно забыл. Их суть точно определил Андрей Исаев, вспомнивший самую краткую заметку в «Нью-Йорк Таймс»: «В Москве прошел 25-й съезд КПСС. Выступили те же, говорили то же». Хитромудрый единоросс не заметил, что нарисовал и свой выразительнейший автопортрет. Впрочем, не будем мелочными. Важно то, что антрепризный политический театр оживил сезон ниагарой страстей. Прошло только две передачи, а уже весело. В развлекательное ТВ словно вспрыснули адреналин. На фоне Жириновского, обещавшего застрелиться в здании Госдумы, если кому-нибудь удастся доказать его продажность, бледнеет Катя Гордон, снимающая перед телекамерами штаны в поисках справедливости, – так она обличает в побоях мужа-адвоката. А что за прелесть впавший в зюгановщину либеральный Митрохин («Немцов и Гайдар ограбили страну!» – вопил он, размахивая кулачком с невидимым красным знаменем)! А тот же Исаев, настаивающий на кампании против «Единой России», оплаченной вице-президентом США Байденом? Разве может сравниться с данными златоустами Любовь Успенская, всего-навсего посоветовавшая Илье Резнику поцеловать ее в ж. у?

Развлекательная стихия дебатов сводит к нулю их содержательность. Борьба партийных программ подменяется борьбой партий, точнее кланов за власть. Наша тандемная реальность, то есть союз Солнца и Луны, парализует волю всех участников спектакля. Вот предусмотрительный Чичваркин, удалившийся вслед за Герценом и Березовским в Лондон (где у каждого русского, как известно, свой «Колокол»), простодушно предлагает участникам дебатов: пусть те, кто считает себя оппозицией, прямо сейчас скажут: мы против Путина. В студии повисла пауза. И только припертый к стенке коммунист Владимир Кашин, обливаясь потом и мучительно лавируя между придаточными предложениями, как-то неубедительно согласился: да, мы против Путина.