Дэниэл Тризман - История России. От Горбачева до Путина и Медведева

С этой точки зрения оппозиционные группы отступили в антидудаевские северные регионы, создали там свои собственные администрации и начали планировать штурм столицы. Гантамиров вернулся домой в Урус-Мартан. В декабре 1993 года Умар Автурханов – бывший офицер милиции и протеже Завгаева – сформировал так называемый Временный совет в Надтеречном регионе, в двух часах езды к северу от Грозного.

Тем не менее переговоры с Москвой продолжалась. В декабре 1993 года чеченский вице-премьер Маирбек Мугадаев начал переговоры с премьер-министром России Виктором Черномырдиным. Они смогли прийти к соглашению лишь в некоторых практических вопросах. Однако, когда Мугадаев вернулся в Грозный, Дудаев обвинил его в попытке заключить сделку за спиной. Хотя и осуждая соглашение, Дудаев на самом деле одобрил идею о проведении саммита с Ельциным, затронутую в ходе переговоров, Он даже подготовил новую форму для этого случая. Но саммит не состоялся. Аналитики приводят самые различные причины – заговоры московских политиков, приверженцев жесткой линии, покушение на Дудаева в мае, беспричинное оскорбление Ельцина Дудаевым. Наиболее логично то, что, учитывая непреклонность Дудаева в вопросе независимости Чечни, которую Ельцин не был готов признать, у последнего не было никакого желания признавать действия генерала законными. Это был тупик.

Как только линии фронта укрепились, кремлевское окружение отчаялось договориться с Дудаевым. Летом 1994 года Федеральная служба безопасности (ФСБ) убедила Ельцина позволить ей оказывать материально-техническую поддержку северным мятежникам. Как только полемика усилилась в Москве осенью того же года, сразу же ускорилась поставка оружия для оппозиции.

Затем, как и следовало ожидать, вулкан проснулся. На военных базах вокруг Москвы агенты ФСБ завербовали танкистов, пообещав одну или две тысячи долларов за несколько рабочих дней. Собрав их в Северной Осетии и отняв документы, удостоверяющие личность, солдат посадили в танки Т-72 и послали через границу в цитадель Автурханова – Толстой-Юрт. Вскоре после рассвета 26 ноября три колонны боевых машин, примерно 40 единиц, вошли в Грозный. Сначала все было мирно. Танкисты останавливались на красный свет светофора и вежливо давали понять, что они лишь участники утреннего движения. Но несколько часов спустя они были уничтожены бойцами Дудаева, которые устроили засаду для танков, направив гранатометы на их уязвимые места и взорвав их запасы боеприпасов. Те, которые достаточно быстро среагировали и выскочили из танков, были убиты снайперами, расположившимися на крышах.

Вторжение потерпело фиаско, оно было настолько ужасно организовано, что некоторые подозревали саботаж.

К концу дня оставшиеся в живых отступили. Как сообщалось, осталось всего 18 танков из примерно 40. Несколько десятков русских солдат, захваченных силами Дудаева, были закрыты в подвале президентского дворца. Чеченцы угрожали расстрелять их как наемников, если Москва не признает их своими.

Вторжение потерпело фиаско, оно было настолько ужасно организовано, что некоторые подозревали саботаж. Российский экипаж был отправлен на место назначения, не имея точных карт, четких приказов, прикрытия с воздуха и коммуникационной поддержки. Чтобы найти дорогу к президентскому дворцу, они были вынуждены спрашивать направление, что напоминало сцены из фильма Бунюэля (можно представить, что им не подсказали кратчайший путь). Секретностью полностью пренебрегали; силы Дудаева даже знали, какие радиочастоты будут использовать нападающие. Оружие давало осечку так часто, что один солдат подумал, что патроны нужно было смачивать в керосине. Пехота, имеющая решающее значение для защиты танков в уличных боях, состояла из добровольцев – «пастухов с автоматами и их сыновей», как описал их один россиянин; им выдали серые сигнальные трикотажные шляпы, чтобы можно было отличить их от простых жителей Грозного. Некоторые из них не знали, как снимать предохранитель с гранатомета. Многие просто растворились в городе, чтобы грабить киоски и магазины.

На следующий день начался унизительный фарс, когда федеральные чиновники настаивали на отрицании очевидного. Были ли российские солдаты среди боевиков, участвующих в штурме Грозного? «Бред», – сказал министр обороны Павел Грачёв 28 ноября. Если бы российские военные принимали в нем участие, добавил он, то «всю ситуацию можно было урегулировать в течение двух часов при помощи одного парашютно-десантного полка». Так и было, один отказ следовал за другим, даже когда люди Дудаева пригрозили уничтожить наемников, когда российское телевидение показывало пленных солдат, выставляющих свои военные жетоны, и их опознавали в родных городах и подразделениях (одна мать сказала, что в части, где служил ее сын, ей сообщили, что он был «в командировке»), когда солдат в своих подразделениях вербовали агенты ФСБ. Наконец, 1 декабря Грачёв признал федеральное участие, хотя операция не проходила под контролем Министерства обороны. Командир Кантемировской дивизии, генерал Борис Поляков, чьи новобранцы были завербованы под его руководством, сердито ушел в отставку.

В конце концов благодаря усилиям либеральных парламентариев и некоторых закулисных участников переговоров, большая часть захваченных россиян была освобождена. Но жребий был брошен. 29 ноября российские самолеты разбомбили аэропорт в Грозном. Две недели спустя, 11 декабря, началось наземное вторжение.

Прежде чем вернуться к войне, стоит принять во внимание ситуацию, в которой она произошла. Со своими огромными размерами, своей историей миграций и завоеваний Россия состоит из несметного количества малых этнических групп – от чукчей-оленеводов и ненецких шаманов до мусульманских аварцев и тувинцев, владеющих горловым пением. Российская перепись 1989 года установила 105 национальностей, включающих более тысячи членов. Этнические русские доминировали, составив 81,5 % населения, а затем шли татары (3,8 %), украинцы (3,0 %), чуваши (1,2 %) и башкиры (0,9 %). Чеченцы, насчитывающие 899 000 человек в 1989 году, заняли восьмое место.

Планируя административную организацию России, Сталин отдал крупнейшим неславянским этническим группам их собственные автономные республики. К 1992 году после чечено-ингушского раскола их было 21. На бумаге эти республики имели более расширенные права, чем другие 68 регионов страны. Они имели право на свои собственные конституции и официальные языки; их главы правительства служили в силу занимаемой должности в правительстве России; их границы не могли быть изменены без согласия своего правительства. Восемь республик, сосредоточенных на Северном Кавказе и вдоль Волги, были традиционно мусульманскими (Адыгея, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Чечня, Ингушетия, Дагестан, Татарстан и Башкортостан). Еще три (Калмыкия, Бурятия, Тува) были исторически буддистскими.