Ричард Уотсон - Файлы будущего: история следующих 50 лет

Воздействие соотечественников, живущих за рубежом, тоже является важным фактором, формирующим т. н. «мягкую силу» государств. Очень много говорят и пишут о Китае и Индии, об огромной численности населения этих стран, но гораздо меньше внимания обращают на то, что 60 миллионов китайцев и 20 миллионов индийцев живут за пределами родины и уже начинают подспудно влиять на страны своего проживания.

Нестабильность стран третьего мира, вызванная деградацией окружающей среды, может привести к новым волнам миграции в Европу и, возможно, в Австралию. По своим масштабам названные миграционные потоки будут подобны Великому переселению народов, которое в V веке привело к крушению Римской империи. В наибольшей степени население будет покидать Африку, Ближний Восток и Центральную Азию, которые сильнее других испытают на себе последствия нехватки воды, спада производства продовольствия, повышения уровня мирового океана и радикализации ислама. Поначалу результаты этого будут заметны лишь в соседних с названными регионах, но по мере того как будут исчезать границы, а разросшееся городское население будет делаться практически неуправляемым, упомянутая тенденция может перерасти в крайне серьезную проблему.

Проблема народонаселения влияет на политику и другими, не столь явными способами. По всему миру падает рождаемость. Характерная сложность, возникающая в связи с этим, – сокращение пенсионных фондов, однако есть и другие последствия. Филипп Лонгман в Atlantic Monthlyпишет, что поколение, оставляя немногочисленное потомство, тем самым сокращает свое генетическое и культурное наследие.

Сказанное означает, что со временем взгляды, которых придерживалось данное поколение, ослабеют. Более того, как правило, люди, решающие заводить детей – а в особенности много детей, – значительно консервативнее бездетных граждан. К примеру, в 2004 г. в штатах, проголосовавших за Дж. Буша, уровень рождаемости был в среднем на 12% выше, чем в штатах, где большинство отдало свои голоса за либерального Джона Керри. Иными словами, индивидуалистический и либеральный элементы общественного сознания начнут постепенно отмирать, а их место займут традиционалистские, патриархальные, патриотические и даже фундаменталистские элементы .

Еще одна существенная тенденция, которую до сих пор не уловили политики: для все большего числа людей деньги перестают быть главной ценностью. Да, в большинстве стран материалистические ценности по-прежнему продолжают править бал, особенно если принять во внимание миллиард новых потребителей в Китае, Индии и некоторых других странах. Тем не менее для многих людей, приближающихся к вершине иерархии потребностей по А. Маслоу, деньги начинают терять былую притягательность. Мы работаем напряженнее – и в результате зарабатываем больше, – но отнюдь не становимся от этого счастливее. Люди начинают понимать: личностная ценность и самоуважение определяются не тем, сколько ты зарабатываешь и сколько потребляешь, а тем, кем ты являешься и как ты живешь. В некотором отношении счастье есть не что иное, как поиск смысла. Кроме того, данная тенденция объясняется еще и тем, что у многих появилось достаточно свободного времени, чтобы поразмыслить над условиями существования человека. Таким образом, стратегии, направленные на достижение счастья, постепенно выйдут на авансцену, частично оттеснив дискуссии относительно баланса жизни и труда.

Последствия будут значительны. Традиционно на политические должности людей выбирали на основании их обещаний обеспечить б о льшую надежность и уверенность в будущем, а в последнее время также и на основании обещаний сделать нас богаче. Сокращения налогов на протяжении последних пятидесяти лет были главной приманкой многих политиков. Тем не менее подобное положение начинает меняться. Избиратели будут требовать от политиков обеспечить им возможности для счастья. Конечно, такое требование звучит нелепо, тем не менее в скором времени оно станет фактом.

Счастье, как известно, нельзя купить, и оно никогда не бывает постоянным. Однако именно его начнут требовать рядовые избиратели, а популистски настроенные политики станут направо и налево раздавать обещания его им предоставить. Очевидными последствиями этого станет большее внимание к экологическим и общественным проблемам и многочисленные обещания мер, направленных на увеличение количества свободного времени и на укрепление семьи. Конечно, развитие данной тенденции может остановиться в результате каких-либо непредвиденных обстоятельств, вроде пандемии гриппа или крупной войны.

Еще одним непредвиденным обстоятельством может стать деглобализация. Большинство склонно полагать, что процессы глобализации утвердились на нашей планете надолго, но я далеко не уверен в этом. Глобализация, по-видимому, продлится еще один или два десятка лет, но появился ряд признаков, дающих повод для определенных сомнений. Во-первых, быстрый рост таких государств, как Китай и Индия, может повлечь за собой введение экономического протекционизма в США и Европе, что поставит серьезную преграду на пути дальнейшей глобализации. Интересно отметить, что в 1990 г. существовало всего пятьдесят региональных торговых соглашений, а к 2005 г. их уже было двести пятьдесят.

Кроме того, большинство международных организаций, мягко говоря, весьма неустойчивы, а национализм поднимает голову в столь отличающихся друг от друга регионах, как бывший Советский Союз, Европа и даже Австралия и Соединенное Королевство. Ну и, наконец, высокие цены на нефть также способны повлечь за собой взлет инфляции, повышение процентной ставки и экономический хаос, который подорвет основы мировой экономики. В такой ситуации глобализация может внезапно прекратиться из-за того, что товары, особенно скоропортящиеся, станет невыгодно транспортировать по миру. В результате промышленность и политическая ситуация вернутся к модели мира до 1914 г. (или, может быть, до 1950 г.) .

Останется глобализация ключевым мегатрендом развития мира или нет – вопрос спорный. Бесспорным представляется другое: в течение ближайших пятидесяти лет одной из важнейших тенденций мирового развития будет национализм. Европейцы частенько брюзжат по поводу Джорджа Буша, но в глубине души мечтают о том, чтобы ими управлял кто-то на него похожий. В результате доминирующей темой мировой политики становится глобальный провинциализм, берущий верх над глобальной кооперацией. Для дальнейшей глобализации необходимо, чтобы в целях усиления конкурентоспособности своих государств президенты и премьер-министры были способны проводить широкомасштабные социально-экономические реформы. С другой стороны, рядовые избиратели, как правило, не желают отказываться от старых, традиционных форм жизни, особенно в тех случаях, когда они приносили им международный престиж (и здесь прошлое вновь определяет будущее).