Умберто Эко - Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ

Вот только образ предвыборного соревнования, встающий на двадцати страницах книжки Квинта, гораздо менее высок, нежели идеал, вдохновлявший федералистов в XVIII веке. По Квинту, политик вообще не несет своему электорату смелого проекта, и не выходит на споры с оппонентами, и не старается заиметь новых поклонников как премию за проявленную убедительную силу, за яркую утопию.

Как отмечено и Лукой Канали, Цицерон не метил в провозвестники каких-то ярких идей, более того — он советовал кандидату воздержаться от политической полемики, дабы не наделать себе врагов. Кандидат, идеальный в представлении Квинта Цицерона, обязан прежде всего выглядеть обольстительно, делать людям любезности, или обещать таковые, никому никогда не отказывать, намекая: раньше или позже нечто будет сделано… Память у избирателей короткая, про обещания они забудут.

Коломбо в предисловии выявляет удивительные сходства, подобия и переклички между наукой Цицерона и нашей практикой. Кажется, двадцати веков не было. Так называемые salutatores — те, кто ходил кланяться по очереди к нескольким кандидатам — ныне могут носить имя «terzisti» [218] «Terzisti» в экономике — субпоставщики. В данном случае термин употреблен в переносном смысле для обозначения лиц, поддерживающих одновременно несколько разных политиков или политических объединений. , а древнеримские deductores, чье постоянное присутствие было призвано удостоверять добросовестность кандидата и рекламировать его добрые дела, сегодня (mutatis mutandis [219] Deductores (лат.) — сопровождающие лица. Mutatis mutandis (лат.) — с должными поправками. ) заменены телевидением.

Рекламная кампания имеет вид спектакля. Не важно, что представляет собой кандидат, а важно, как он выглядит. Квинт говорит: хотя играют роль и естественные дарования, главная проблема — в том, чтобы обеспечить победу притворства над естественностью.

С другой стороны, «хоть лесть мерзостна, хотя она и портит людей, но лесть необходима кандидату, весь облик которого, лицо и манеры должны от раза до разу меняться, приспособляясь к мыслям и чаяниям того, с кем у него намечена встреча. Естественно, нужно действовать так, чтобы вся кампания была торжественной, яркой, блестящей, но вместе с тем — и народной. При первой возможности наводи на противников тень подозрения в злодействе, распущенности, мотовстве». Короче, все милые рекомендации, как будто написанные сейчас, и нет сомнения ни у кого: читая Квинта, все время перелетаешь воображением к Сильвио.

Закончив чтение, думаешь: что же — демократия действительно только форма завоевания поддержки, основанная лишь на срежиссированных видимостях и на стратегии обмана? Да, несомненно. Все так. Мы реалисты. Не может быть иначе внутри системы, основанной на передаче власти тому, у кого более многочисленная поддержка, а не тому, кто сильнее или грознее прочих. Не забудем же: рецепты Квинта для воображаемой рекламной кампании создавались в эпоху, когда римская демократия уже входила в глубокий кризис. Через краткое время после этого Цезарь окончательно захватил власть, опираясь на свои легионы, и установил фактический принципат, и Марк Туллий оплатил своей жизнью переход страны от деспотизма, основанного на консенсусе, к деспотизму, основанному на захвате власти. И невозможно избавиться от мыслей насчет того, что демократия Рима устремилась к гибели тогда, когда римские политики догадались, что не обязательно относиться с серьезностью к избирательным программам, а следует по большей части изобретать способы, чтобы понравиться своим (теле?)зрителям.

Как читателям, наверно, известно, некоторые иностранные газеты напечатали статьи, в которых выражали сомнения, подходит ли кандидат от «Полюса свобод» на должность премьер-министра. В ответ на это кандидат обозвал иностранные газеты мусором — извинительное огрызание. Уж такая у нас национальная особенность. Если дама отвергла наши авансы, мы всем рассказываем, что она потаскуха.

Прозвучало и мнение, что недопустимо-де вмешательство иностранной прессы в наши внутренние дела. Так сказал сенатор Коссига [221] Франческо Коссига (р. 1928) — видный представитель распущенной ныне Партии христианских демократов, президент Италии в 1985–1992 гг. Будучи министром внутренних дел в правительстве Андреотти с 1976 по 1978 гг., принял решение не вести переговоры с террористами, похитившими Альдо Моро, что привело к гибели Моро от рук «Красных бригад». Член подпольной полувоенной антикоммунистической организации «Гладио». Склонен к резким высказываниям, эпатажу, сарказму. , и тут я пас: помнится, была реклама с подходящей к случаю фразой «Этот ротик может говорить что хочет». Так сказал и сенатор Андреотти [222] Джулио Андреотти (р. 1919) — деятель Христианско-демократической партии. Член Итальянского парламента с момента основания Республики (1946). Семь раз занимал должность премьер-министра Италии, восемь раз был министром обороны, пять раз — министром иностранных дел. Судим за связи с мафией. , что существенно: учитывая характер этого индивида, можно быть уверенными, что если он сказал «А», значит, имел в виду «Б». Но разволновался я из-за высказывания сенатора Аньелли, который (если не врут газеты) якобы сказал, что иностранцы помыкают нашим электоратом, будто они в банановой республике.

Сенатор Аньелли не только внимательно читает газеты, но и имеет к газетам непосредственное касательство. Он владелец туринской «Стампа». Следовательно, ему уже приводилось видеть на страницах газет (не исключая «Стампа») серьезные осуждения поведения Клинтона, подчеркивания дипломатических ляпов Буша, разбор скандалов в правительстве Миттерана, высказывания о монополистском поведении Билла Гейтса, сплетни о британском королевском доме, разбор политики Шарона и самые нелицеприятные отзывы по поводу Милошевича и Хайдера [223] Йорг Хайдер (р. 1950) — бывший глава неонацистской «Партии свободы» в Австрии, которая в конце 90-х гг. прошлого века набрала 22 % голосов избирателей и стала третьей партией в стране. Хайдер вошел в коалиционное правительство (2000). .

Ни в одном из этих случаев (за исключением двух последних) из соответствующих государств не приходили протесты по поводу «непозволительных» вмешательств в их внутренние дела. А если бы протесты к нам и пришли — вот тут действительно было бы впору задуматься, уж не банановой ли республикой они нас считают. Почему же тогда итальянские газеты могут судить о политике чужих стран, а чужие газеты судить о нашей политике почему-то не могут?