Умберто Эко - Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ

Благодаря какой поруке люди, мыслившие в критическом плане (светском или религиозном) смогли внедриться в издательства, на телевидение, в газеты? Достаточное ли объяснение — то, что партия христианских демократов открыла некоторым представителям оппозиции возможности работы на правительство, с целью вселить раскол в лагерь левых, что, кстати, в общем-то удалось? Одни стали «подтягиваться» к другим — поправевшие к поправевшим, левые к левым, колеблющиеся к левым, — в надежде на широкие возможности, которые открывала работа во влиятельных оппозиционных структурах или при правительстве? Так же как ныне колеблющиеся подтягиваются к правым, все по той же причине? Не думаю.

Во второй половине века «левая», критически ориентированная культура стала чувствительней к духу времени, разыграла несколько выигрышных комбинаций и подготовила самые квалифицированные кадры. Эти кадры пополнялись за счет роста снизу, а не «спуска» сверху. Рост был естественным, не происходило никаких торгов между партиями. В процессе принимали участие представители самых разных партий и групп — от коммунистов до республиканцев, от либералов до социалистов и даже продвинутые католики.

Я понимаю, что Стораче злится, видя, что школьные учебники интерпретируют историю не в том свете, как ему хочется. Но тут я задаюсь вопросом: а почему Стораче не задействует собственных авторитетных писателей? Почему не объявляет, что отныне, да будет всем известно, гегемонию олицетворяют правые? Ведь любимых правыми классиков литературы сегодня, как мы видим, беспрестанно славят на страницах газет и журналов. Современную историю то и дело переписывают. В каталогах издательств кишмя кишат не только крупные писатели консервативного направления, но и самые несущественные книжонки, напитанные духом реакционного оккультизма, который так мил духовным наставникам Стораче.

Если б культурную гегемонию определяли по удельному весу, я бы пришел даже к выводу, что главенствующая культура сегодняшнего дня — мистическая, традиционалистская, неоспиритуальная, new age [270] New age (новый век, англ.) — социальное и культурное движение конца XX в. Предполагает создание глобального мировоззрения, эклектическое соединение науки, религии и оккультизма, преобладание индивидуального опыта. , ревизионистская. По-моему, государственное телевидение уделяет больше внимания Папе, чем Джордано Бруно, больше занято Фатимой, чем Марцаботто, и преподобным Пием, нежели Розой Люксембург [271] Фатима — местность в Португалии, где, согласно свидетельству трех пастухов, с 13 мая по 13 октября 1917 г., имело место неоднократное явление Богоматери. Ныне святилище в Фатиме — мировой центр паломничеств. Марцаботто — городок в Тоскано-Эмилианских Апеннинах, место массового убийства мирных граждан во время Второй мировой войны (29.9-18.10.1944) немецкими карательными отрядами под командованием майора В. Редера. Преподобный Пий из Пьетрельчина (Пио Форджоне, 1887–1968) — народный святой, живший в Кампанье, в провинции Беневенто. Монах-минорит, капуцин, в сентябре 1918 г. мистически обрел стигматы (раны, подобные Христовым) и с того времени стал почитаться народом как святой. Канонизован папой Иоанном Павлом II 16 июня 2002 г. Роза Люксембург (1871–1919) — одна из основателей коммунистической партии Германии. Убита после подавления Берлинского восстания в январе 1919 г. . На страницах нашей печати тамплиеры своей численностью многократно превосходят численность партизан.

Так почему же, имея столько издательств, газет, культурных полос, еженедельников правого направления, Стораче до сих пор окружен неприятелями со всех сторон? Возможно ли, что по ликвидации ортодоксального марксизма самим ходом истории, последние марксисты все еще преобладают среди учителей средних школ?

Почему Берлускони (полностью разделяющий опасения Стораче), при безграничной медийной власти, которая у него в руках, поддается обаянию «гегемонов»-левых и каждый год печатает великолепно подготовленные издания «Коммунистического манифеста» и иные протокоммунистические тексты, вроде «Города Солнца» Кампанеллы или «Новой Атлантиды» Фрэнсиса Бэкона? Уж не хочется ли ему произвести впечатление на представителей светской культуры, перед которыми он, несмотря ни на что, заискивает? Почему бы ему не сделать свой собственный сборник «Лживые листы»? Мы все эти листы прочтем, ища материал для нашей острой критики. Ведь культурную гегемонию завоевывают только книгами.

Не хочу отбивать хлеб у сатириков, но и у меня тут подсобралось несколько сюжетов на прекрасные темы. Миланский папаша наорал на двенадцатилетнего сына — тот пришел почти в полночь, — и в ответ юноша от обиды повесился на чердаке; отца посадили в тюрьму за доведение до самоубийства. Нападающий «Фульгора» бил пенальти и застал совсем врасплох вратаря «Сенектуса», репутация вратаря вдребезги — его считали неуязвимым. У вратаря инфаркт, он умирает, и федерация футбола вводит новое правило, согласно которому бить по воротам можно только после уведомления о намерениях, с указанием намеченной траектории мяча (похоже на скетч о дуэли у Петролини [273] Этторе Петролини (1886–1936) — известный в свое время римский актер комического варьете, комедиограф, изобретатель ряда смешных масок — «Фортунелло», «Нерона», «Га-стона» и др. — дуэлянт протестовал, что противник все время вертится и не дает себя достать). Профессор Гиппократа открыто говорит синьору Невезуччи, что у того рак простаты. Невезуччи возвращается домой и в состоянии аффекта убивает жену и семерых детей, затем бросается с балкона. Ввести государственный закон, чтобы врачи не говорили пациентам ничего, что может негативно подействовать на их чувства.

Все это парадоксальные казусы, ни в одном случае не принималось в соображение, что существуют ситуации конфликтные априори, в них свои правила игры, согласно которым щадить чувства другой стороны незаконно, законно же — критиковать, спорить, повышать голос, даже лягаться и говорить нечто весьма неприятное. Такая ситуация — политический диспут. Он полемичен в этимологическом значении термина [274] Полемос (греч.) — война. . Эти диспуты описываются военными и спортивными метафорами (занять оборону, вступить в схватку, атаковать правительство). А как же иначе?

Иначе бывает. Но «иначе» бывает при диктатурах и в неполноценных демократиях, там где запрещена критика и где газеты, не пощадившие чувств высокого начальства, подвергаются закрытию. Неполноценная демократия не поджигает редакции газет, не ссылает редакторов. Гораздо проще — неполноценная демократия пускает слух по поводу любой не слишком выдержанной критики, что она — на руку фанатикам. В стандартной диктатуре всякий раз закрывают оппозиционные газеты после покушения фанатиков на главу правительства (при этом ставится знак равенства между оппозиционностью и соучастием в преступлении). Супер-диктатуры вообще сами организуют покушение фанатиков, и после этого громят оппозицию.