Александр Минкин - Президенты RU

…Хотя ваша мудрость, видимо, в том и состоит, что вы стесняетесь и молчите. Зачем правительство дарит значительные суммы некоторым банкам? [111]

…Дорогой Виктор Степанович! Я очень хорошо понимаю ту мучительную нравственную проблему, которая встает перед высокопоставленными чиновниками вашего правительства, когда они (оно) решают, что лучше: дать триллион какому-нибудь банку или выплатить пенсии?

Триллион рублей (двести тридцать миллионов долларов) – вещь хорошая. Сильная. Бог знает что можно устроить на триллион. А если раздать его пенсионерам – он же исчезнет!

Представляете? Десять миллионов пенсионеров получат по сто тысяч рублей – и триллиона как не бывало. Ведь пенсионерка (какая-нибудь Раиса Тимофеевна) просто-таки проест напрасно свои сто тысяч без всякого толку. А какая от этого польза Родине?

Кроме того, у пенсионерки Раисы Тимофеевны нет и мысли поделиться с кем-нибудь (с каким-нибудь министром) полученными деньгами. Она их сцапает и побежит проедать. А вот ежели кому-то дать целый триллион, этот кто-то обязательно ощутит потребность поделиться. Скажем, подарить кому-нибудь каких-нибудь 10 %, что в данном теоретическом случае составит сто миллиардов рублей (двадцать три миллиона долларов).

Теперь, дорогой Виктор Степанович, разрешите вас ненадолго покинуть, чтобы обратиться к читателям.

Братья и сестры! Не обращайте внимания на названия банков. Некоторые банки здесь названы (для документальной убедительности), некоторые – нет. Но дело вовсе не в банках.

Когда мы садимся в трамвай, то делаем это не из патриотизма или милосердия, а просто чтобы куда-то доехать. Когда мы покупаем картошку, то делаем это не ради будущего России, а просто чтобы поесть. И очень глупо сердиться на людей за то, что они безыдейно ездят в трамвае или едят ради сытости, а не ради национальных интересов.

Банк – акула, которая пожирает все, что может: рыбу, людей, пустые бутылки. Акула так устроена, и сердиться на это глупо.

Единственная цель любого банка – деньги, получение прибыли для себя и своих клиентов. Мы не можем требовать от банка ни патриотизма, ни заботы о бедных, ни охраны государственных интересов. Но от правительства мы требуем именно этого. И требуем по праву. Правительство для этого нами и нанято.

Так что если банк урвал миллиард рупий или нефтяное месторождение – он выполнил свою акулью задачу, ничего более. И законное наше недоумение (а порой и гнев) мы обращаем не к банку, который схапал, а к министрам, которые почему-то дают хапать и при этом остаются не только на свободе, но и у власти.

Теперь, уважаемые читатели, разрешите вернуться к дорогому Виктору Степановичу.

Дорогой Виктор Степанович! В январе 1993 года вы – новенький премьер-министр России – впервые выступали на Всемирном экономическом форуме в Давосе (Швейцария). Форум этот – главное ежегодное совещание финансовой элиты на планете Земля.

Там, в Давосе, в конце января собираются миллиардеры, министры, президенты, чтобы определить финансовую политику на предстоящий год. Там гуляют главы корпораций “Sony” и “Nestle” , там Назарбаев и Каримов ужинают с оптовыми покупателями дешевого сырья, там арабские шейхи шепчутся со швейцарскими банкирами, а в полумраке роскошного отеля на мягком диване вальяжный Собчак воркует с пожилым, но шустрым представителем Де Бирс [112].

Вы, Виктор Степанович, в то время вызывали большие опасения у мировых воротил. Гайдар смещен; не повернет ли красный директор Черномырдин куда-то не туда? Вы их тогда слегка насмешили, сказав на пленарном заседании Форума: мол, дорогие миллиардеры, скорее вкладывайте денежки в экономику России, скорее давайте нам инвестиции, а то будет поздно – вас опередят [113]**.

Вы, по присущей вам наивности, хотели их напугать и подстегнуть, а они только усмехались. В зале сидели все деньги Земли, а марсиане пока некредитоспособны. Кто ж опередит?

Вот тогда-то – уверяя почтенную публику, что вы столь же геройский борец с инфляцией, как и Гайдар, – вы с трибуны Всемирного форума сказали:

– Да мы по три-четыре месяца зарплату рабочим не платим, чтобы инфляцию удержать.

Зал не шелохнулся (может, не понял; может, синхронисты не смогли перевести этот ужас на английский, французский, немецкий, испанский). Я глядел во все стороны: есть ли наши телеоператоры? Покажут ли? Ведь тогда неплатежи еще были в новинку для граждан России, и никто даже вообразить не мог, что это – такая политика, а не ошибки, не просчеты молодого правительства.

Дорогой Виктор Степанович, поделюсь с вами случаем из жизни. В 1981 году, когда все мы жили в СССР под руководством дорогого Леонида Ильича Брежнева, я на два дня попросил приюта в пионерском лагере в Абхазии на берегу Черного моря (денег не было ни гроша). Пустили. Ел с пионерами. Утром – манная каша без масла, в обед – макароны, плавающие в теплой воде (суп), на ужин еще какая-то дрянь. И ладно – мяса нет, но и ни овощей, ни фруктов. В Абхазии! В конце июля!

А ближе к ночи, когда пионеров уложили спать, вожатые пригласили меня к столу: водка, вино, зелень, огурцы, помидоры… И вдруг двое тащат огромный таз вареного мяса, и всем весело. Поглядел, как они жрут и веселятся, и говорю: «А ведь это – детское мясо. Вы детей едите». Обиделись, выгнали. Хорошо, не побили.

Может, эти пионервожатые стали министрами?

Дорогой Виктор Степанович, пора коснуться, если позволите, таких тонких вещей, о которых с вами никто никогда не говорит (не решаются? не надеются, что поймете?). В частности, хочу затронуть столь нежную материю, как стилистические особенности моего к вам письма.

Когда вы читали первый абзац, где вы – «дорогой, удивляющий искренностью, чистотой, жизненной мудростью», – вы, должно быть, решили, что я издеваюсь.

Действительно, мне несвойственно подлизываться и льстить, да еще так беззастенчиво. Но на этот раз у меня перед глазами был великолепный и высокоавторитетный образец. Примером для подражания послужили вы, дорогой Виктор Степанович. Я просто скопировал ваши слова, ваш стиль. Не узнали?

Распечатывая на днях многочисленную почту, я достал из очередного конверта письмо и прочел: «Дорогая Раиса Тимофеевна…» Подумал: ошибка. Посмотрел на конверт – все верно: Александру Минкину. Тогда я понял, что некая Раиса Тимофеевна переслала мне письмо, написанное ей. Теперь это чужое письмо, нарушая, увы, правила хорошего тона, предлагаю читателям.

«Дорогая РАИСА ТИМОФЕЕВНА!

Я рискую обратиться к Вам с письмом, хотя мы и незнакомы. Постараюсь объяснить почему. Вы – человек, проживший большую и трудную жизнь. Вы – человек поколения, построившего и укрепившего нашу страну. Вы прошли через множество испытаний, но удивляете своей искренностью, чистотой и неравнодушием к тому, что происходит вокруг. Поэтому сейчас мы – вся страна – как никогда нуждаемся в Вашем опыте и жизненной мудрости.