Андрей Буровский - Холокост. Были и небыли

Бейт Цви считает, что и тут весьма вероятна диверсия сионистов.

Сионистское руководство спокойно отнеслось к гибели беженцев «Патрии». «Их жертва не напрасна», — сказал Элиягу Голомб. «День (депортации беженцев) «Атлантика» был для меня чернее дня (гибели беженцев) «Патрии», — добавил он, четко выразив кредо сионизма: пусть лучше евреи погибнут, если уж нельзя привезти их в Израиль.

Уже спустя более 20 лет после падения Третьего рейха сионистские лидеры вполне определенно говорили о своей лояльности к нацизму и наплевательском отношении к простым евреям. Вот что говорит сионист Елиезар Ливнэ: «Если бы мы видели нашу основную задачу в спасении максимального числа евреев, тогда нам нужно было бы сотрудничать с партизанами. Партизанские базы были в Польше, Литве, в оккупированных фашистами районах России, в Югославии, а позднее в Словакии. Если бы наша главная цель состояла в том, чтобы помешать ликвидации, и если бы мы вошли в контакт с партизанскими базами, то мы бы спасли многих».

Но сионисты старались договориться с политическими двоюродными братьями: нацистами. Среди нацистов было не так уж мало евреев или людей с большой примесью еврейской крови. Про Эйхмана говаривали, что он «маленький еврей фюрера» и что «у него посреди рожи торчит ключ от синагоги». Примерно то же говорили про специфический нос Рейнхарда Гейдриха, шефа службы безопасности рейха. Были ли они евреями, доподлинно неизвестно, но, независимо от того, встречались ли дорогие сородичи или «всего лишь» единомышленники, сионистские эмиссары Кастнер и Бранд очень хорошо и весело общались в Венгрии с Эйхманом и Вислицени. Они не только вместе вкусно кушали и пили, но и согласились на выезд из Венгрии небольшого числа евреев, которые были в состоянии за это хорошо заплатить. И оставили на произвол судьбы десятки тысяч остальных.

В шестидесятые годы разразился скандал: израильские журналисты разоблачили доктора Кастнера. Тот подал в суд, но проиграл процесс, а венгерский еврей, жертва сговора нацистов и сионистов, застрелил Кастнера на улице.

История Кастнера стала материалом написания в Англии пьесы о венгерском гетто… Сионисты устроили истерику, под их нажимом пьесу не поставили и не издали. Автор выпустил ее за свой счет.

И после войны сионисты не считались ни с чем, лишь бы пополнить население Палестины… И только что возникшего, образованного 14 мая 1948 года Израиля. Это уже другая история, пока же отметим прямое участие сионистов в организации Холокоста.

Воистину «истинными подстрекателями, финансистами, а частично и исполнителями жестокостей Второй мировой войны были сионисты» {213} 213 Фридман М. А. Сионизм и Холокост с точки зрения ортодоксального еврея-антисиониста // Исследование Холокоста. Глобальное видение. Материалы международной Тегеранской конференции 11–12 декабря 2006 года/ Под ред. О. Платонова. / Сост. Ф. Брукнер. Пер. с англ., фр., нем. Е. С. Бехтеревой, А. М. Иванова. М.: Алгоритм, 2007. С. 35. .

А ведь к созданию еврейского государства и так шло, независимо от сионистов. Сегодня в Белоруссии, Украине, Польше, Румынии, Венгрии, Словакии, Чехии разве что покрытые закорючками еврейского алфавита доски-скрижали на кладбищах напоминают — здесь жили когда-то евреи. Сюда приезжают — и из Австралии или Канады, и из Москвы и Варшавы. Стирают сентиментальную слезу, кладут цветы на могилки… и уезжают.

А ведь еще сто лет назад тут жил еврейский народ. Не выдуманный сионистами народ, говорящий на иврите и рвущийся в Палестину, а совершенно реальный народ евреев-ашкенази.

Первая причина, по которой он тут больше не живет, проста и очевидна: ассимиляция. Чтобы стать горожанином, и польскому или украинскому крестьянину много чего приходится изменять в самом себе. Еврею тяжелее — ему приходилось ассимилироваться. Переезд из местечка в Варшаву означал для него то же самое, что для польского крестьянина — переезд в Торонто или Сидней.

Вторая причина: мировые войны вынуждали людей бежать. Уже Первая мировая сдвинула целые пласты народной жизни, заставила поменять место жительства буквально миллионы евреев. Гражданские войны в Австро-Венгрии в 1918 году, в Российской империи в 1918–1922 годах разорили Восточную Европу, особенно ее городское население. Опять причина для бегства большого количества евреев — опять же в крупные города, где они умели и могли прокормиться.

Между мировыми войнами местечковая жизнь не процветала, но и не исчезла насовсем. В 1970-е гг. о ней вспоминали так же сентиментально, как русские писатели-деревенщики — о деревне конца 1930-х. Сравним хотя бы описания Рыбакова и Солоухина… Каждый из них не особенно одобряет другого, но описания очень похожи… {214} 214 Рыбаков А. Н. Тяжелый песок. М., 1980; Солоухин В. А. Смех за левым плечом. Франкфурт-на-Майне, 1976. Своего рода описание идиллического времени.

Вторая мировая: опять поток беженцев.

Число евреев в Восточной Европе и после 1945 года продолжало сокращаться; на поверхности лежит причина этого: переезд в Израиль или в западные страны (в первую очередь в США). Сам факт появления у евреев своего государства воспринимался восторженно; перспективы его смотрелись просто лучезарно. К тому же социализм, как предстояло убедиться евреям, — вовсе не такое замечательное состояние общества, как им казалось из прекрасного далека. Из Румынии, Венгрии, Польши, Болгарии, если выпускали — то и из СССР потянулся ручеек «репатриантов». Эти «репатрианты» сплошь и рядом хотели вовсе не в Израиль, а в США, но во всяком случае — они покидали Европу.

Есть и вторая причина, не столь очевидная: психологический шок Холокоста. Дело не в том даже, что Гитлер и правда чуть не уничтожил ашкеназских евреев (ему просто не хватило времени). Основная психологическая ломка в том, что во время событий оказалось: народы Восточной Европы вовсе не хотят видеть возле себя и между собой евреев. Пережить нападение самого страшного врага всегда можно. Гораздо труднее пережить предательство тех, на кого рассчитывал. Не так страшно, когда на тебя идут убийцы с аккуратно засученными рукавами. Гораздо страшнее, когда люди, которых ты считал дорогими сородичами, вдруг начинают смотреть пустыми глазами.

— Меня же убьют!

— Ну и что?

Даже ужас Бабьего Яра не столько в самом факте массового убийства, сколько в почти полном равнодушии киевлян, в готовности довольно многих помогать убийцам. Похоже, что именно эту часть шока очень многие евреи загоняли внутрь, старались даже не думать о ней (потому и не рассказывали детям). Потому что жить на Украине, подумывая о позиции украинцев во время Холокоста, психологически просто немыслимо.