Из истории военной разведки

30 июля Шульмейстер передавал в следующих выражениях о немилости, постигшей эрцгерцога Карла:

"Венгерские депутаты граф Армадэ и граф Цапари распускают весть, что принц Карл Австрийский смещен с должности генералиссимуса, что император австрийский будет лично начальствовать армиями, а помощниками его назначаются генералы Бельгард и Майер, тот самый, который впал в немилость при объявлении войны за слишком откровенное высказывание взглядов на предстоящую кампанию и за осуждение ее. Шатлер, находящийся еще в Комороне, назначен начальником штаба в австрийской армии".

1 августа генерал Андереосси подтверждал, что население Вены желает мира и уверено в нем, ибо известен даже город, где должны съехаться уполномоченные.

7 августа была подана жалоба на лихоимство венского директората гербового собора, который присвоил себе миллионы, вырученные от продажи гербовой бумаги, и никому не дал отчета в них, между тем как доход с этого сбора принадлежал казне. Возмущенный этим, генерал-губернатор вполне согласился с изложенными в донесении Шульмейстера и с приведенными им доказательствами.

Из рапорта Шульмейстера от 9 августа видно, что набор рекрут в Австрии шел медленно. 15 августа в присутствии вице-короля итальянского, французских маршалов, войск и городской стражи в кафедральном соборе была совершена торжественная служба по случаю именин Наполеона. Служил Венский князь-архиепископ. У генерал-губернатора был обед на 150 кувертов, а в предместьях устроены особые обеды для народа. Каждый горожанин получил в дар от императора 2 франка 50 сантимов.

Большая часть донесений с 15 августа до конца сентября написана не Шульмейстером и касается медленности мирных переговоров, разбоев, дезертирства, устройства госпиталей и т. п. вопросов, не имевших прямого отношения к обязанностям генерального полицейского комиссара.

В конце сентября Франц II по-видимому решил прибегнуть к оружию в случае, если бы свободе его народов угрожала опасность. Соответственная прокламация была послана в Богемию. Шульмей-стер в двух рапортах предупреждал о том герцога Ровиго.

3 ноября комендант венской крепости генерал-адъютант Дентцель переслал Бертье сведения, сообщенные ему Шульмейстером. В столице царили интрига гофбургских (Гофбург — императорский дворец в Вене) царедворцев; члены англо-австрийского комитета задавали пиры и празднества, на которых особенно чествовались госпожа Сталь, Гольштейн, граф Стадион, Гормейер, Шлегель, Рехберг, и Якоби-отец. "Воздерживаюсь от дальнейшей передачи, говорит Шульмейстер, так как знаю, что его превосходительству губернатору Андреосси известны все подробности этих происков; разрушить их легко, если не будет упущено время".

14 ноября офицер генерального штаба, оставшийся в Брюнне для наблюдения за военным госпиталем, писал о приезде туда знаменитого барона фон-Штейна. До прихода французов фон-Штейн с большим трудом разыскивал себе квартиру, хотя имел рекомендацию от губернатора. Офицер высказывает по этому поводу мнение, что последний был менее благоразумен, чем его подчиненные. Наряду с этими рапортами есть много других, достойных рассмотрения, но исходивших не от Шульмейстера.

Изучение всех документов доказывает, что Шульмейстер занимался делами политическими и судебными с такой же проницательностью, с какою и военными наблюдениями.

По окончании войны Шульмейстер проживал то в своем имении Мейнау, то в замке Пипль (Резиденция маршала Саксоннского, с 1818 года перешедшая во владения фамилии Готтингеров. Расположенный на высоте у Бусси-Сен-Леже, замок Пипль отличается как красивым местоположением, так и архитектурой; он построен в 1725 году Канторбом. Прежде там была только обитель монахов С.-Мора, которые отдали ее Жану-де-Шеври. Латинское название поместья было "Ad popuios",T.e. "под тополями" (peupliers), откуда произошло название Пиль. Многие письма маршала Саксонского в период с 1744-го по 1746-й гг. помечены "au Piple". Маршал получил Шамбор от Людовика XV только в 1748 году), купленном им в это время в окрестностях Парижа. Говорили, что у него было миллионное состояние. Он приобрел его не славою, но рискуя жизнью, и бесспорно оказал несравненные услуги своему повелителю. Он жил очень широко, задавал празднества , о которых долго помнил Страсбург, и был очень щедр по отношению к бедным.

По всей вероятности Шульмейстер принялся за свое старое ремесло контрабандиста или содержал таковых; оно было тогда очень выгодно вследствие запрещения наложенного на английские товары; а власти смотрели сквозь пальцы на человека, имевшего связи с сильными мира. Быть может, он посвятил себя также службе во внутренней полиции, когда 8 июня 1810 года его друг Савари получил пост министра полиции. Он не принял участия в последующих войнах не вследствие утомления или слабости (в 1809 году ему было только 39 лет), потому что не мог утилизировать, свои тонкие познания по всем немецким наречиям, как делал это в Германии.

В 1814 году союзники вспомнили Шульмейстера; они разграбили Мейнау и замок Пипль. В июне 1814 года распространился вдруг слух, что составляется заговор для восстановления империи и что душою его был Шульмейстер. В немецких газетах на Шульмейстера указывали как на изменника. Приказано было арестовать его. Он скрылся. Его брата, нейфрейштадтского пастора, арестовали и выпустили на свободу только тогда, когда убедились из просмотра переписки и бумаг, что он уже в течении нескольких лет не имел никаких сношений с Карлом.

После 20 марта Шульмейстер покинул свое убежище и в период Ста дней жил в Париже и его окрестностях. Играл ли он какую-нибудь роль? Мы не нашли никаких следов его деятельности. Но слухи о заговоре для возвращения Наполеона с острова Эльбы циркулировали сильнее чем прежде. Говорили, что лично и через других Шульмейстер бросал золото в пользу Бонапартов. Не столь осторожный, как в 1814 году, он не уберегся от ареста. Живя по-прежнему в своем замке близ Парижа, он часто ездил в город, где владел домом. Однажды, когда он возвращался в карете из Парижа в Пипль с женою и дочерью, Грюнер, начальник прусской полиции, арестовал его. Семья была освобождена, но во всех поместьях произведен обыск, а сам Шульмейстер отвезен под сильным конвоем в Везель. Бежать ему не удалось.

Диффенбах произвел старательные розыски в Берлине и Везеле, но никаких документов не нашел. Не один Шульмейстер был жертвою суровых мер: Орлеанский префект, граф Тайлеран, был схвачен и заключен в Магдебурге; та же участь постигла Паскье, префекта Манса. Шульмейстера освободили в начале ноября 1815 года. В Кенигсберге освобождение "Карла, известного также под именем Шульмейстера" приписали отличной памяти, оставленной им, как бывшим префектом этого города. Шульмейстеру пришлось заплатить большой выкуп; это была первая брешь, нанесенная его богатству. С этой минуты он уже на службе не состоял (В период Ста дней Шульмейстер хлопотал о производстве в офицеры своего сына Карла-Исидора, для чего обратился к Савари. Последний написал генералу Лефевру-Дэноэтту следующее письмо: