Из истории военной разведки

Перед делом при Банье мимо французских аванпостов у Ша-тильона проехал офицер французского генерального штаба, направлявшийся в сторону пруссаков. Полагая, что всадник сбился с пути, стоявший на аванпостах подпоручик вышел с несколькими солдатам и из-за закрытия, чтобы указать ему настоящий путь. Штабной, как казалось, удивился этой внезапной встрече, но тотчас оправился и сказал подпоручику: "Вас-то я и искал; передайте губернатору эту весьма нужную и экстренную депешу". Он вынул из кармана запечатанный конверт, адресованный генералу Трошю, отдал его подпоручику и поехал дальше по направлению к пруссакам. Подпоручик немедленно сам снес пакет губернатору; по вскрытии в нем оказалась чистая бумага (Herisson Journal d'unofficier d'ordonnance).

Был» случаи, что роль шпионов играли даже изменники французы. Так например, 28 августа 1870 года житель из Нуара донес 12-й кавалерийской дивизии о силах и приблизительном расположении войск Мак-Магона 27 августа (Франко-немецкая война 1870-71 гг., составленная прусским генеральным штабом).

Французы вовсе не позаботились об организации разведочной части помощью систематических кавалерийских рекогносцировок и через посредство шпионов. Поэтому они находились почти всегда в полном неведении о силах и намерениях германцев, причем верили самым нелепым, Бог весть откуда возникшим слухам. Однако генерал Дюкро говорит, что еще за несколько лет до войны он пользовался услугами, во-первых, одного лица, часто путешествовавшего по Германии; во-вторых,— отставного французского унтер-офицера, жившего в Ландау и часто ездившего в Майнц и Баден (Из прошлого. Воспоминания офицера генерального штаба).

По словам автора L'espionnage militaire, во время войны французский шпион провел около двух месяцев при штабе одного из прусских корпусов, откуда изредка посылал весьма обстоятельные и подробные сведения. Другой тайный агент в декабре 1870 года представил план осадных работ под Парижем, похищенный им у одного из офицеров прусского генерального штаба.

В войну 1877-1878 гг. русские очень мало пользовались шпионами, быть может вследствие трудности найти подходящих людей для этой роли в такой стране, как Турция. "Исключительный быт наших врагов, мало известный остальному миру, ставил русского лазутчика среди турецких войск в положение более опасное, чем немецкого шпиона среди французов" и требовал от него весьма основательного и подробного знания турецкого населения, его верований, обычаев и характера. Однако следующий документ дает право заключить, что случайные шпионы доставляли иногда важные сведения (Исторический Вестник 1885 г., ноябрь).

Свидетельство

Состоящий в распоряжении штаб-офицера над вожатыми в действующей армии, уволенный в 1856 году из волонтеров Греческого легиона императора Николая I, кавалер ордена св. Георгия 4-го класса и серебряной медали за защиту Севастополя, К.Н.Ф. по приказанию его превосходительства начальника штаба Журжевского отряда был послан, 31 мая 1877 года, через Сербию в Рущук для разведывания об укреплениях, позициях и числе войск; по возвращении им сообщены были сведения: 1) о количестве пороха, привезенного из Салоник в Рущук; 2) о количестве запасов и продовольствия, приготовленного для турецких войск; 3) о числе арабов, ожидаемых в Рущук; 4) о составе армии отправленного в Черногорию Али-паши и числе лошадей, закупленных им для своей армии; 5) о прибытии турецкого главнокомандующего Абдуль-Керима в Рущук и его свите, об отбытии его в Силистрию и, наконец, 6) подробная таблица батарей, траншей и сведения о количестве таборов низама, зейбеков, башибузуков и черкесов в крепостях и укреплениях: Виддине, Лом-Паланке, Рахове, Никополе, Систове, Рущуке, Сумонле, Ловче, Плевне, Враще, Клиссуре, Берковцах, Белградчике, 26 июня 1877 года, Ф. посланный мною из города Систова для разведывания о положении неприятеля, сообщил о предполагаемом движении из Виддина Осман-паши в место, находящееся ниже Белградчика, с 50-тысячною армией, о встрече с египетским Хассан-пашею, шедшим в город Никополь во главе 15.000 войска с 32 пушками маленького калибра, о встречах в Этрополе 2000 черкесов и среди поля, где он ночевал, с 10.000 баши-бузуков, шедших в Плевну; наконец, пробравшись в Плевну, для распознания состава неприятеля, слышал английские и иностранные, не турецкие слова; пытался проникнуть ii лагерь под видом продавца рахат-лукума, но его туда не пустили; затем, сообщив о войсках, стоявших в местностях Сельви-Оглу и Жемаса, добрался до города Шумлы, осведомился об укреплениях, воздвигаемых англичанами, о запасах сухарей, заготовляемых в Проводах, и о движениях войск, сосредоточенных в Варне; оттуда отправился в Адрианополь, сообщил об укреплениях близ Адрианополя двух селений, Карагаче и Демирдече, о маршруте, коим доставляется провизия морем и сухим путем, и движении транспортов. По возвращении 3 августа в Горный-Студень, Ф. был вновь послан мною в Плевну 6 августа, первый раз, и 16 августа, второй раз, куда и пробрался с большими трудностями через три дня, в ночное время, через берег Вида, переодетый на мельнице в турецкий костюм и обойдя турецкие позиции, выходил на общую дорогу Сыр-Базар и оттуда вместе с турками входил в Плевну. Из Плевны сообщены в первое и второе его проникновение в укрепленную позицию сведения им лично, по возвращении, подробно. Посланный вновь из селения Горный-Студень в Плевну 8 сентября, Ф. 24 сентября прислал уведомление, сообщавшее о положении армии Осман-паши, о продовольственном состоянии его войск, подробное сведение о помощи, поданной им Шефет-пашой, о количестве людей, лошадей, пушек и провианта, привезенного с ним в Плевну 14 сентября, о количестве запаса хлеба и фуража, заготовляемого ими и реквизируемого из семи сел, указанных им; в своем донесении подробно и обстоятельно сообщил о количестве вновоустроенных батарей, с подробным обозначением их местоположения и названий. Известил штаб об устройстве к батареям сообщающих их между собою глубоко-копанных дорог для маскирования движения по направлению к оным и без опасения подвоза материала от обстреливания, о результатах бомбардирования с наших позиций, 21 сентября об ожидании из Константинополя вспомогательного отряда и зимнего одеяния; затем, Ф., оставаясь в Плевне, 27 октября вновь уведомил меня письменно о положении плевненской армии, о количестве уже уменьшившегося гарнизона, о нуждах, претерпеваемых им, потерях от перестрелок, о порционах, о дезертирах, о распоряжениях Осман-паши относительно жителей, о переменах в расположении лагеря турецких войск с подробным обозначением магал, о количестве годных к употреблению полевых и осадных орудий, о расположении пороховых складов, о числе батарей с указанием сильных и слабых позиций, наиболее удобных для бомбардирования; и, пробравшись с риском через усиленные турецкие форпосты, 30 октября, последний раз был отправлен 2 ноября в Плевну и оттуда известил штаб 14 ноября о том, что Осман-паша решился прорваться на Софийскую дорогу.