Александр Куланов - Обратная сторона Японии

Я по собственному неразумению попал на шоу, спектакль «навынос», да еще с собственным пониманием того, как это должно происходить. Отсюда и объединение в «пятерки» на чайную церемонию (логично же, если у нас выпить, то втроем, а у них – впятером, они же мельче), и «легкие закуски» (интересно, что это – ведь сладости упомянуты отдельно? Колбаски мечом порубят?). А театральное прошлое устроителей выдает стремление обязать хозяина тяною сменить украшения в антракте…

Любое мероприятие на японскую тему должно быть максимально «интерактивным» и «ритуально-философским». Желательно еще и нано-инновационно-модернизаторским. Это главная гарантия того, что никто не поймет, в чем его смысл, а это – круто! Побольше слов, побольше мистики, побольше цинизма – людям это нравится, и «бешеные дятлы» слетаются суетливыми, разноголосыми стайками. Их ждут окормляющие: на столике прессы – журнал с непонятным названием и фотографией Ивана Охлобыстина в рясе на первой полосе обложки и самурайскими доспехами – на последней. Открытие – в 20.30 – гламурное время, приедут тусануться реальные челы – это для них.

Я не против, Япония тем и хороша, что она у каждого своя. У этих ребят своя. Они шоумены, и Япония у них – шоуменская, смешная, гайдзинская. Да и вообще мы – русские и японцы – настолько разные, что больше похожи не друг на друга, как люди, а на свои поезда.

Трясясь однажды утром в тамбуре подмосковной пригородной электрички, я оказался лицом к лицу с расписанной фломастером стеной. Обычно заборное творчество не заставляет меня задуматься о смысле изложенного, но тут был другой случай. «Бутово рулит», – выведено чей-то корявой рукой на стене тамбура, и я задумался.

«Бутово рулит» – дурацкая по смыслу надпись (если в ней вообще есть какой-то смысл, кроме скрытого стремления прославиться, оставив свой автограф на незамутненной серой стене) в сочетании с самой обстановкой полосы отчуждения заставила меня вспомнить о придуманном мною когда-то железнодорожном сопоставлении русских и японцев. Пытаясь на простых примерах объяснить студентам разницу японского и русского менталитетов, я предложил сравнить оба этих народа с вагонами, поездами, железной дорогой, и вот что из этого получилось.

Японцы очень напоминают мне их замечательные сети железных дорог. Эти сети многочисленны, разветвлены и способны удовлетворить самые замысловатые транспортные нужды японского и неяпонского народов. Каждый из японцев при этом больше всего похож на один из вагонов этого удивительного многочленного механизма. Независимо от того, люксовая «гуринся» синкансэна это или вагон обычной пригородной электрички, он чист, прибран до вылизанности, отличается от своих собратьев только бортовым номером. Его возраст почти неопределим внешне, внутренний порядок в нем идеален, сиденья по утрам опускаются только в 9.30 и ни минутой раньше, но главное – никто из этих вагонов не мечтает быть локомотивом! Они ходят точно по расписанию, и только стихия может выбить их из колеи. Они обклеены многокрасочной рекламой внутри и строги снаружи, их направление понятно даже иностранцу по цвету самого вагона, и они не стремятся вперед. Их туда ведут. Естественно, очень часто (и чем дальше, тем чаще) количество «вагонов» зашкаливает, не соответствует пропорции «составов», и тогда из-за нехватки «локомотивов» возникают тревожные ситуации. В таких случаях приходится обращаться к помощи иностранцев: проваливающийся «Ниссан» вытаскивает команда французских менеджеров, химическую промышленность поднимают русские химики, русские же физики едут в ядерный центр в Цукубе, американские пиарщики консультируют МИД, немцы – Минздрав, и так далее. Молчаливые японские «вагоны» предпочитают об этом не распространяться – система работает, поезда идут.

Русские тоже очень похожи на вагоны. На русские вагоны. Их основные признаки заключаются в заплеванности и пассионарности. Несмотря на многодесятилетние попытки стандартизировать их, они все абсолютно разные. Настоящая железнодорожная сеть не развита, и запуск первой дороги от Петербурга до Царского Села до сих пор вспоминается так явственно, как будто в каждой парадной живут очевидцы этого события. О грядущем пуске «русского синкансэна» – «Сапсана» рассказывают с упоением и слюной у рта, хотя на дворе XXI век, а из-за «Сапсана» отменили пригородные электрички. Для сведения – в Японии синкансэны ходят с октября 1964 года – с того самого времени, когда у нас лысый мужик в штанах-трубах заставлял всех сеять кукурузу. Веселится и ликует весь народ… Японский народ может позволить себе веселиться.

Текущее размыто. Наши «вагоны» едут не понять куда и не понять как. Одна дама-кондуктор, толкнув в меня грудью-буфером, сказала: «Мы по расписанию не ходим, мы его придерживаемся». Разбитые окна, заплеванные полы, затоптанные сиденья, все разнокалиберное, старое и грязное – это наше железнодорожное прошлое, настоящее, (будущее?). Наша жизнь – полоса отчуждения, но мы, как было принято говорить совсем недавно и будет, видимо, принято, говорить всегда, «с оптимизмом смотрим в будущее».

Смотреть в будущее с оптимизмом через грязное окно вагона проблематично. Его попросту не видно, и в этом ответ. Мы стремимся вперед по тем путям, которые уже есть, – к паровозу. Есть газ? Возьмите меня в «Газпром» – эх, порулю! Главное для нас в пассионарном стремлении – не быть «вагоном», главное – «Бутово рулит!»

Россия рулит! Куда? Не важно! Главное – вперед! Птица-Тройка с Чичиковым, который летит в светлое будущее, придерживая пухлой ручонкой «Самсонайт» с «борзыми щенками». Вперед – и каждый сам себе паровоз: старый, грязный, весь в мазуте, во лбу портрет Сталина, путей впереди нет, но вперед – в коммуне остановка…

11 марта 2011 года я надеялся быть в Токио. В начале января я вернулся оттуда с новогодних каникул и знал, что моя кандидатура рассматривалась в качестве одного из докладчиков на очередном симпозиуме. В последний момент по неизвестным причинам меня не оказалось в списке участников мероприятия, которое в итоге так и не состоялось. Но в отличие от тех, кто попал в список, я даже не поехал в Японию, о чем жалел тогда, жалею и сейчас – я не пережил лично Великого восточнояпонского землетрясения. Знаю, что многие меня не поймут или не поверят, но мне действительно хотелось увидеть это своими глазами. Понимаю, что особенно легко так говорить сегодня, зная, что в Токио никто не погиб, да и разрушений было очень немного, но тем не менее…

Шанс увидеть, как великий город сопротивлялся стихии и победил ее, оказался упущен, и все же работа и старые связи кинули меня в самую гущу событий, которые происходили после землетрясения и цунами – и в России, и в Японии, точнее, в прессе обеих этих стран. Это медиатрясение и волна того истерического безумия и специально подобранной грязи, которая захлестнула наш эфир, снова подтолкнули меня к мысли о том, что лучше бы я был там.