Андрей Буровский - Апокалипсис XX века. От войны до войны

Социалисты хотели воплотить в жизнь утопию, построить идеальное общество на выдуманных теоретиками началах. А фашисты хотели любой ценой не позволить им этого. Поэтому когда пленных немецких солдат в России называли «фашистами», они, мягко говоря, удивлялись.

— Мы не фашисты, мы нацисты! — отвечали они вполне мотивированно, а у советских людей окончательно заходил ум за разум.

Какой царил туман в головах, показывает хотя бы такой факт: глава Российской фашистской партии В.К. Родзаевский признал Сталина стихийным фашистом. Он из Маньчжурии писал письма И.В. Сталину, а потом поехал в Москву. Как принято говорить, с тех пор его никто никогда не видел.

Нацистов объединяло с фашистами признание консервативных основ жизни и следование исторической традиции. С коммунистами их объединяло намного большее.

В Великой войне Италия пыталась остаться нейтральной. Но Антанта легко обманула эту страну и втянула в свои политические акции. 26 апреля 1915 года в Лондоне между Англией, Францией и Италией заключается секретное соглашение. Италия должна вступить в войну, а после победы она получит изрядный кусок альпийских и балканских земель: Триест, Тироль, территории в Далмации и Албании.

4 мая Италия отказывается от участия в Тройственном союзе с Германией и Австро-Венгрией, а 23 мая объявляет войну Австро-Венгрии и захватывает часть ее территории.

…Слово «Капоретто» стало нарицательным на десятилетия: 24 октября 1917 года две германские дивизии прорвали фронт у этой реки. Триста километров итальянская армия панически то ли отступает, то ли бежит. В конце концов немцы прекратили наступление: не было необходимости двигаться дальше. С тех пор итальянские войска так и стояли на реке Пьяве и активных действий не вели.

Естественно, Антанта перестала воспринимать Италию как реальную силу. Поэтому на Парижской мирной конференции Италия получила «только» Южный Тироль — Тренти-но и Истрию с Триестом. Это было «дипломатическое Капоретто» Италии. Огромные потери, и никаких ожидаемых «приобретений».

К этим результатам войны — экономический кризис и нерешенные с XIX века проблемы.

Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Военные расходы в 1918 году поглощали до 80 % бюджета (46 миллиардов лир). Золотой и валютный запас был практически исчерпан из-за закупок стратегических материалов и вооружения в ходе войны. Это привело к неконтролируемой инфляции.

После прекращения военных заказов и невозможности поддерживать военное производство из-за пустоты в казне начинаются лавинообразные серии банкротств предприятий. В 1919 году несостоятельными признаны 500 предприятий, в 1920-м — 700, в 1921-м — 1800, в 1922-м — 3600, в 1923-м -5700. В полтора-два раза падает добыча всех полезных ископаемых, сокращаются посевные площади.

Такому экономическому кризису сопутствовал стремительный рост безработицы, усиленный массовой демобилизацией солдат. В 1920 году в Италии насчитывалось 150 000 безработных, в 1922-м — 407 000.

Король, правительство и парламент не могли урегулировать ситуацию. Называя вещи своими именами, все старые либеральные партии были верхушечными и интеллигентскими. Никто не умел вести политику в условиях, когда народные массы не слушают, раскрыв рот, а говорят о своих собственных интересах. И когда надо решать реальные проблемы народных масс, а не разглагольствовать, чаруя друг друга умными аргументами.

Самыми популярными в народе лозунгами были требования Националистической партии отобрать у Франции Ниццу, Савойю и Корсику. Но и националисты не очень представляли, что им делать с инфляцией и сокращением посевных площадей.

Насколько правительство не контролировало ситуацию, показывает анекдот с «республикой Фиуме», созданной известным итальянским писателем Габриэле д’Аннунцио.

16 месяцев держалась эта республика под управлением писателя-романтика в роли диктатора!

Италия оставалась полуфеодальной страной, в которой огромное влияние имели крупные помещики. Не очень понятно даже, существовал ли единый итальянский народ. Провозгласить-то единую Италию провозгласили, а на литературном итальянском языке говорило от силы 10 % населения — образованные слои и жители больших городов. Речь неаполитанцев, калабрийцев, сицилийцев трактуется обычно как «диалекты»… но сами итальянцы считают, что это особые языки.

Мировая война заставила миллионы рядовых людей осознать себя участниками политики. Либералы в Риме болтают друг с другом и для самих себя. И потому первые послевоенные годы (1918–1920) стали для Италии временем сильного революционного движения. Никто не решает проблем рядового человека! В результате «маленький человек» начинает действовать сам.

Начало «красному двухлетию» положили события в Турине, в промышленном сердце страны. Здесь в августе 1919 года создали первый рабочий совет, и отсюда такие же рабочие советы стали стремительно распространяться по всей стране.

В советы избирались представители от каждых 15–20 человек. Рабочие советы контролировали технический персонал и администрацию, требовали увольнения людей, «проявивших себя врагами рабочего класса», пытались контролировать процесс производства и финансовые потоки.

В августе — сентябре 1920 г. в Лигурии, после провала переговоров о заработной плате, до полумиллиона рабочих-металлистов и судостроителей оккупировали свои фабрики и управляли ими четыре дня. В события пришлось вмешаться премьер-министру Джолитти: он заставил руководство предприятий пойти на уступки.

В течение «красного двухлетия» резко возросло влияние анархо-синдикалистов и коммунистов. Итальянский синдикальный союз (УСИ) возрос до 600 000 членов, Итальянский анархистский союз — до 20 000 членов.

Социалисты все радикализировались, и наконец, в январе 1921 г. коммунистическая партия Италии выделилась из Социалистической, стала частью Коминтерна.

В сельскохозяйственных районах страны развернулась борьба за раздел помещичьих земель. Широкие размеры приняло забастовочное движение батраков. Почти в каждой деревне существовали так называемые «каморры труда» и «красные лиги», которые регулировали зарплату, продолжительность рабочего дня батраков. Кстати — каморра (что в переводе означает «драка» или «ссора») — это название неаполитанской преступной организации, аналогичной сицилийской мафии. Идея «своей рабочей мафии» была ближе сердцу итальянцев, даже северян, чем идея власти Советов. Похоже, только поэтому в Италии не возникло двоевластия уже к 1920 году. А точнее говоря, двоевластие возникло, но в совершенно другой форме.