Андрей Буровский - Апокалипсис XX века. От войны до войны

Романтик революции и террора, Савинков порой врал не хуже Соколова-Кречетова. И по тем же причинам: чем дальше, тем меньше у него было успехов. Тоже ведь профессиональный литератор.

Савинков уверял, что если пока и не сумел объединить все «зеленое движение», но к декабрю 1921-го он уже создал не отдельное тайное общество, а «союзное объединение» многочисленных тайных «зеленых» обществ, как великорусских, так и иноплеменных. Он рассказывал, что «заключил союз» с карельскими и ингермандландскими партизанами, с Морской организацией петроградских и московских моряков и рабочих, с партизанами Псковской губернии, с белорусскими тайными обществами, в частности, с Белорусским военно-политическим центром, с советами крестьянских, казачьих и горских депутатов Кубани и Северного Кавказа.

Будь это все правдой, «зеленая революция» и правда произошла бы. А так ведь она произошла в основном в реляциях Союза.

Савинков подписал военную конвенцию с Украинской Народной республикой, то есть с Петлюрой, пытался заключить такие же конвенции с Грузией, Арменией, Азербайджаном, пытался установить прямую связь с «зелеными» армиями Антонова в Средней России и Пепеляева в Сибири».

Вот именно — он «пытался». Создавалась бурная фиктивная деятельность для подъема престижа и значимости савинковского Союза в «зеленом движении», в политических кругах стран Европы и их спецслужб.

К концу 1921-го — началу 1922-го ГПУ признало Савинкова одним из основных врагов Советской России и разработало специальную операцию «Синдикат-2», имевшую цель «вывода» Савинкова на советскую территорию для его захвата.

«Синдикат-2» очень похож на «Трест»… А точнее — «Трест» прямо вытекал из «Синдиката». Даже один из основных провокаторов этих двух операций один и тот же — старый знакомый, Эдуард Оттович Опперпут (1894 —????). В разное время это Селянинов, Касаткин, Упелинц, Стауниц.

Родился он в 1894 году в Латвии, воевал на фронтах Первой мировой войны и дослужился до чина поручика. В 1917 году стал членом партии левых эсеров, после Октябрьской революции вступил в Красную Армию. К концу 1920 года Опперпут — уже комиссар 17-й стрелковой дивизии, стоявшей в Смоленске и в Гомеле.

Судя по всему, этот человек, как и Савинков, тоже органически не способен был существовать без риска, крови, опасности, тайных операций, секретов, предательства.

Этот персонаж начал с того, что явился к Савинкову и рассказал, что в Гомеле создал тайную организацию и играл в ней руководящую роль. Опперпут-Селянинов вручил Савинкову ряд секретных документов: приказы по Красной Армии, сведения о дислокации войск в различных военных округах, фотографии военных объектов, часть данных о мобилизационном плане на случай войны с Польшей. Савинков продал материалы французской военной миссии в Варшаве, а на полученные деньги отпечатал большое количество антисоветских листовок.

В СССР Опперпут привез бумагу от Савинкова, в которой говорилось, что «Селянинов» им «проверен» и ему следует оказывать всяческое содействие. Он привез в СССР антисоветскую литературу, банки с кокаином и даже ядами: для отравления красноармейских кухонь.

Вот тут ГПУ и прихватило Опперпута. В тюремной камере он снова «перековался» и дал очень интересные для ГПУ показания.

Опперпут показал также, что руководство НСЗР и С готовилось применить яд для отравления пищи «надежных войсковых частей Красной Армии, батальонов ЧК, частей Особого назначения и т. д.». Все это и многое другое (взрывы мостов, складов и т. д.) должно было готовить почву для вооруженного восстания, намеченного на сентябрь 1921 года.

Он написал обширную брошюру «Народный Союз защиты родины и свободы», в которой представил савинковскую верхушку как морально совершенно опустившихся людей, продавшихся иностранным разведкам преступников и наркоманов.

Опперпут написал письмо В. Менжинскому, в котором просил освободить его, чтобы он мог «загладить свой проступок», и направить его в Варшаву. Он обещал «в месячный срок… полностью ликвидировать все савинковские организации».

ГПУ предпочло оставить пока Опперпута в тюремной камере. Но арестованные по его доносам и перевербованные агенты Савинкова включились в гэпэушную игру, посылая своему лидеру сообщения о якобы существующей в России Либерально-демократической партии. Они просили Савинкова приехать в СССР и возглавить организацию.

Этот «трест для Савинкова», «Синдикат-2», сработал: Савинков тайно перешел польскую границу и… 15 августа 1924 года был арестован в Минске. Кутепов все же был умнее и реалистичнее.

В ходе судебного процесса Савинков осудил свою войну с коммунистами и признал, что Советская власть — хорошая, народная и отвечает народным чаяниям. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Савинкова к расстрелу, который ВЦИКом (без прошения со стороны осужденного) был заменен на 10 лет тюрьмы. Савинков находился на Лубянке в особых, благоприятных для него условиях. Тюремная камера походила на гостиничный номер. Он писал, читал, встречался с любовницей и с друзьями. Он постоянно писал Дзержинскому, просил о том, чтобы его освободили и дали ему работу… видимо, в ГПУ.

7 мая 1925-го, находясь в комнате чекистов (на 5-м этаже), после прогулки с ними в Царицыно, Савинков неожиданно бросился к открытому окну и выбросился на камни. До сих пор неизвестно, прыгнул он сам или ему «помогли». Мог прыгнуть и сам — для этого «адреналинового наркомана» мучительно было даже думать про «бездеятельные» годы в тюрьме.

Из всей этой истории следует, что и эсеры, и «зеленые» поступали принципиально так же, как и белые.

Что же до Опперпута, то, замазав по самые уши в «Синдикате-2», его использовали еще и в «Тресте».

Уже нам, близким потомкам героев этой книги, бывает трудно их понять. Тем более, трудно будет понять нашим потомкам. Как ни странно, понять проще явных авантюристов типа Опперпута — от них во все времена было понятно, чего ждать. А вот логику людей как раз серьезных, ответственных и умных понять трудновато… Потому что все участники событий видят реальность искаженно: сквозь призму своих представлений, как «должно быть».

Идеология — это ведь и есть способ истолкования реальности в желательном для себя духе. Коммунисты вбили себе в голову, что прям завтра весь мир кинется делать мировую революцию… Их очень легко было убедить, что революция и правда начинается. Любое шевеление в любой стране Европы истолковывалось «по Марксу».

А враги красных, что белые, что зеленые, искренне верят, что прямо завтра в России начнется антикоммунистический бунт и народная революция. Потому умные, опытные, проницательные Кутепов и Савинков так легко покупались на слухи об антисоветских организациях в СССР. Им казалось невероятным не то, что такие организации есть, а как раз то, что их нет. Не могут же народные массы не проникнуться их идеологией!