Михаил Делягин - Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

По 30 % опрошенных считает советскую власть «сильной, прочной» (российскую – 7 %) и «бюрократичной» (российскую – 39 %), 28 % – «законной» (9 %). Для 26 % россиян советская власть – «своя, привычная» (4 %: удивительно, за 15 лет россияне так и не привыкли к нынешней власти!), 24 % – «авторитетная, уважаемая» (7 %), по 21 % – «справедливая» (3 %) и «недальновидная» (25 %).

По 8 наиболее характерным критериям (с изъятием повторного счета по бюрократичности и недальновидности) разрыв в балансе оценок между советской и российской властями еще сильнее: для советской позитивные оценки превышают негативные на две трети (+163/–98), для российской негативные превышают позитивные в 6,7 раза (+37/–248).

При этом все наиболее 8 распространенных оценок нынешней российской власти негативны, а для советской власти негативны лишь 2 оценки, а 6 позитивны.

Принципиально важным является то, что, помимо постепенно тускнеющих живых воспоминаний, крепнет миф о Советском Союзе как своего рода «земле обетованной», Золотом веке человеческой, подлинно гуманистической цивилизации. [89]Несмотря на безумное раздражение и страх, который он вызывает у либеральных фундаменталистов и «демшизы», он играет исключительно важную позитивную роль, не только поддерживая (а часто и созидая) позитивные настроения и ожидания в обществе, но и постоянно дополнительно подкрепляя его убежденность в эффективности и разумности крупных, объединенных государств в противоположность разъединенным и мелким.

Таким образом, население России, будучи внезапно для себя вытолкнуто системным кризисом на авансцену политической жизни, может в критический (а возможно, даже и в «последний») момент резко изменить баланс политических сил, бывший до этого момента исключительно внутриэлитным. Пудовая гиря общественной убежденности и решимости, неожиданно брошенная обществом на шаткие весы политических симуляций, способна, как представляется, обеспечить сохранение целостности страны даже в ситуации, которая на сторонний взгляд, привыкший к бюрократическим способам решения общественных проблем, ничего подобного не предвещала.

Однако и внутри сегодняшних российских элит, за исключением их наиболее близкой к власти и потому наиболее развращенной части, сегодня безусловно преобладают как стремление к сохранению целостности нашей Родины, так и жесткое понимание того, что любое ее разделение и даже любое, кажущееся совершенно незначительным умаление ее территории может привести к ее полному и безвозвратному уничтожению. Как правило, ни в коей мере не симпатизируя правящей бюрократии и искренне не собираясь ее защищать, они тем не менее будут защищать свою страну, весьма мало интересуясь тем, приходится ли им в силу конкретных преходящих исторических обстоятельств делать это в союзе с правящей бюрократией или же в непримиримой борьбе с нею. Более того: уже в настоящее время очевидна значительная потребность в новых общественных лидерах и авторитетах, отстаивающих патриотические ценности против правящей бюрократии и, что особенно важно, выдвигающих позитивную программу, созвучную длительное время доминирующим в обществе и уже достигшим высокой степени конкретизации настроениям и представлениям.

Эту потребность испытывают и элиты, и общество. Однако и помимо нее ключевые социальные группы осознают свою потребность в сохранении территориальной целостности России, исходя не только из чудовищного опыта распада Советского Союза и связанного с этим крахом всех надежд, но и из своих конкретных интересов – как стратегических, так и сиюминутных.

Так, крупный бизнес, относительно самостоятельно участвующий в глобальной конкуренции, уже в полной мере ощутил необходимость если не постоянно опираться на значимое национальное государство, не являющееся марионеткой развитых стран, то, по крайней мере, иметь его за своей спиной в качестве не используемого постоянно и лишь подразумеваемого, но тем не менее безусловного аргумента, важного в отношениях не только с конкурентами, но и с партнерами.

Нынешнее государство не соответствует этому требованию в силу своих политически обусловленных неэффективности и враждебности к российскому бизнесу, однако его оздоровление и модернизация вернут ему способности исполнять свои обязанности перед национальным капиталом. Территориальная же дезинтеграция России слишком очевидно лишит ее возможности вновь создать государство, значимое в глобальной конкуренции, и потому является неприемлемой для связывающего свою судьбу со своей страной крупного капитала. Не следует забывать, что, вопреки распространенным схоластическим представлениям, сохранение национального лица и опора на соответствующее государство является неотъемлемым условием сохранения глобальной конкурентоспособности соответствующих коммерческих структур.

Интересы среднего бизнеса, играющего значительную роль на региональном уровне, еще более очевидны. Сегодня он подрывается, а в ряде отраслей практически уничтожается как произволом правящей бюрократии, так и ужесточением конкуренции со стороны импорта (особенно китайского). При этом у большинства бизнесменов не вызывает сомнений, что и обуздание регионального чиновничества, и защита национальных рынков совершенно не под силу правящей в настоящее время федеральной бюрократии и, соответственно, спасение России должно будет осуществляться им не в союзе, а в жестокой борьбе с этой бюрократией.

Понятно, что такая позиция двойственна – слишком легко и соблазнительно опереться в ней на разного рода сепаратистов. Однако средний бизнес, наученный большим количеством разнообразных примеров, в массе своей хорошо понимает, что победа сепаратизма и распад страны несут ему (за исключением его отдельных представителей, которые могут надеяться непосредственно захватить власть над обломками России) если и не немедленную гибель, то, во всяком случае, длительные «тяжелые времена».

Безусловно, кровно заинтересованы в сохранении целостности России и региональные власти (помимо элит в целом, не говоря уже о населении) большинства регионов, зависящие от финансовой поддержки центра, то есть перераспределения средств 10 наиболее обеспеченных регионов страны.

Не следует забывать и о светской по своему характеру власти регионов, в которых наиболее быстро распространяется радикальный ислам (понятно, в первую очередь это касается «титульно»-мусульманских республик). При всем негативизме отношения к неадекватному федеральному центру руководители этих регионов очень хорошо понимают, что ослабление последнего, не говоря уже о распаде России, поставит их перед кошмарной необходимостью делиться властью (не говоря уже о финансовых потоках) с исламскими пассионариями. А поскольку многие из последних превращены местной разложившейся и склонной к насилию бюрократией в своих кровных врагов, речь идет в ряде случаев о сохранении уже не власти и денег, но самой жизни. При всей несимпатичности подобных союзников их искренняя заинтересованность в сохранении России не вызывает сомнения.