Михаил Делягин - Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

Однако на практике оппозиция не смогла не только добиться какого-либо реального результата, но даже выступить единым фронтом. Более того: наметившиеся в конце лета интеграционные тенденции были подорваны политтехнологами администрации, наиболее полным проявлением активности которых стало позорное и заведомо лживое [36]письмо руководства КПРФ с осуждением «Родины».

В силу изложенного более вероятными представляются иные рассматриваемые в настоящей главе причины срыва российского общества в системный кризис, хотя оппозиция сохраняет принципиальную возможность объединения на региональном уровне.

Весьма существенным представляется то, что сильный удар по внешнему финансированию общественной деятельности, насколько можно понять, превентивно наносимый правящей бюрократией по личному и удивительно откровенному указанию президента Путина во второй половине 2005 года, [37]может иметь единственную цель – подготовку нового увеличения масштабов предстоящих злоупотреблений и исключение самой возможности выявления этих масштабов российским обществом.

Действительно, это не просто затруднит работу российских наблюдателей на выборах, но в основном, вероятно, сделает ее по сути дела невозможной. Однако это палка о двух концах: широкие массы избирателей, уверенные в том, что их обманывают, охотно поверят в любой домысел, враждебный правящей бюрократии, как только стихийно усиливающееся недоверие к ней перерастет в коллективное желание перемен. Представляется, что именно так развивались события в Сербии, большинство населения которой проголосовало в свое время за Милошевича, и, вероятно, именно так это было в Грузии, на Украине и в Киргизии, хотя там масштаб злоупотреблений с обеих сторон практически полностью исключает возможность выяснения реального результата.

Таким образом, сама подготовка правящей бюрократии к досрочному проведению парламентских выборов (хотя весьма вероятно, что естественная аппаратная лень и уверенность в длительном сохранении баснословной внешнеэкономической конъюнктуры в конце концов заставит руководство страны отказаться от их проведения) становится при определенных обстоятельствах дополнительным фактором срыва в системный кризис именно в ходе подведения их итогов.

Помимо досрочных (или проведенных, как им и положено, в 2007 году) парламентских выборов, фактором обрушения России в системный кризис может стать масштабная катастрофа, на значительный срок разрушающая повседневную жизнь значительных масс людей в ряде российских регионов. Существенно, что подобная катастрофа будет иметь значимые политические последствия только в том случае, если среди пострадавших регионов будет Москва, так как в условиях предельно централизованного управления (а при путинском режиме принципиальные решения могут приниматься только одним человеком) политические изменения при сохранении целостности общественной системы способны происходить только в столицах.

Прелюдией серьезных политических изменений могут быть и какие-либо драматические события в периферийных регионах, однако системный кризис они смогут вызвать не сами по себе, а исключительно «рикошетом», через удар, нанесенный ими по Москве. В противном случае даже (не дай бог) масштабные техногенные катастрофы и драматическое отпадение тех или иных территорий от нашей страны не приведет к рассматриваемому в рамках настоящей книги системному кризису и останется лишь эпизодом, но ни в коей мере не переломным моментом в истории России.

Весьма важно, что возникновение такого рода катастроф в ближайшие годы представляется принципиально непредсказуемым. Прогнозировать техногенные катастрофы, к сожалению, так и не научились (так как тогда успевали бы и предотвращать их): с одной стороны, технические системы обладают значительными скрытыми «запасами прочности» (позволяющими, например, продолжать успешно эксплуатировать вроде бы полностью изношенные мощности), с другой – системы наблюдения за их состоянием, не говоря уже о прогнозировании их «поведения», частью никуда не годятся (как из-за разрушения в ходе реформ, так и из-за сложности задач), частью находятся в недрах различных ведомств, не позволяющих никому использовать соответствующую информацию и не использующих их сами.

Природные катастрофы могут приобретать политически значимые последствия только в сочетании с техногенными. Прогнозирование их затруднено по тем же основным причинам, разве что большее значение имеет последовательное разрушение российской науки. [38]

Принципиально важно и то, что политически значимые катастрофы будут, скорее всего, провоцироваться или как минимум усугубляться неадекватностью государственного управления, проявления которого практически не поддаются прогнозированию. С определенностью можно сказать одно: дебилизация путинского государства превращает его в потенциальный катализатор катастроф такого рода.

Достаточно вспомнить, что в 2004–2005 годах россияне (в том числе москвичи, что политически важно) благодаря разложению аппарата государственного управления стали жертвами практически всех видов кризисов:

• финансового (дестабилизации банковской системы летом 2004 года), вызванного вопиющим непрофессионализмом и безответственностью финансовых властей страны; [39]

• террористического (в результате серии беспрецедентных по разрушительности и влиянию на общественное сознание терактов, продолжавшихся с 9 мая по 3 сентября 2004 года);

• социального (монетизация льгот, вызванная бюрократически выхолощенным, казалось бы, разграничением полномочий между уровнями власти, привела в том числе к лишению социально уязвимых слоев общества возможности передвижения внутри собственного населенного пункта); [40]

• техногенного (отключением света в конце мая 2005 года, жертвами которого в той или иной степени только в Москве стало, по оценкам, не менее половины реального населения, то есть свыше 6 млн чел., что втрое превышает официальную оценку в 2 млн чел., сделанную не только для Москвы, но для всех четырех пострадавших регионов).

Отключение света в Москве (а на самом деле в Центральной России) дало весьма показательный материал для понимания характера реагирования путинского государства на техногенные катастрофы и может рассматриваться как своего рода «модель» будущих катастроф, в том числе и имеющих политическое значение.

Прежде всего, важно понимать: по своим масштабам «блэкаут» представляет собой крупнейшую техногенную катастрофу в нашей стране после Чернобыля.