Иван Тимошкин - Как уничтожили «Торпедо». История предательства

В качестве примера сошлюсь на аналогичную деятельность Национального фонда спорта. Вот как он вел свой бизнес, имея те же льготы, что и мы. Поставщик – фирма Trading International / State of California . Покупатель – Национальный фонд спорта. Вот спецификация (опять-таки пример того, за счет чего мы могли бы развернуть свое дело): водка – 50 млн долларов, шампанское – 10 млн, крепкие спиртные напитки – 5 млн 600 тыс., пиво – 15 млн, прочие спиртные напитки, ликеры и др. алкогольные напитки – 5 млн, сигареты – 60 млн. Итого – 145 млн 600 тыс. долларов. Документ удалось раздобыть в НФС, когда, убедившись окончательно, что завод не способен решить ни одного вопроса, мы обратились туда за помощью. А они, уже будучи наслышаны о наших мытарствах, сказали: «Ребята, подождите. У нас своя свадьба, у вас – своя. С вами связываться неохота. Странные вы какие-то. Зачем пришли к нам? У вас есть положительная резолюция третьего лица государства. А значит, такие же возможности, как у нас. Занимайтесь сами, мы вам помогать не будем. Если ваше заводское руководство не умеет или не хочет этим заниматься, то вам никто не поможет».

Видя все это, футболисты стали потихоньку размышлять о своей дальнейшей судьбе: куда податься? Первым из «Торпедо» в столичное «Динамо» ушел Юрий Тишков, а по окончании сезона 1994 года в московский «Локомотив» перешел Игорь Чугайнов. Тогда-то у нас с ним и состоялся откровенный разговор. По сути, он оказался первым, кто вынес сор из избы – откровенно рассказал о том, что происходило в команде. Правда, далось это ему очень нелегко. Помню, когда материал уже был написан и прочтен им, накануне подписания номера в печать он вдруг позвонил мне и попросил ничего не печатать. Я, растерянный и расстроенный, промычал в трубку что-то неопределенное типа: «Ну, что ж, твое право». Однако не прошло и пяти минут, как вновь раздался звонок, и Чугайнов быстро, с каким-то выдохом, словно рубанув с плеча, произнес: «Знаешь что, а ну их всех! Печатай, как есть, все – до последней запятой». И, не дожидаясь моего ответа, положил трубку. Сегодня, на фоне нынешних газетных публикаций, тот наш разговор может показаться безобидным лепетом. Но в то время нужно было иметь определенное мужество, чтобы сказать такое.

Ровно год назад наш еженедельник рассказал о проблемах московского «Торпедо» – команды, еще недавно считавшейся одной из ведущих в отечественном футболе. Тогда, несмотря на уход из клуба ведущего игрока Юрия Тишкова, высказывания руководства звучали достаточно оптимистично. Начало сезона, если вспомнить победу в первом розыгрыше Кубка России, а также турнирные удачи в первенстве в какой-то мере подтверждали этот оптимизм. Однако провалы в Кубке кубков и в концовке чемпионата страны вновь обнажили старые, незаживающие язвы автозаводцев.

10 декабря, когда команда после отпуска собралась вместе, выяснилось, что из «Торпедо» решил уйти еще один ведущий игрок – полузащитник Игорь Чугайнов. Обычное вроде по нынешним временам явление. Но если вспомнить, что ранее клуб покинули сначала Дмитрий Харин, затем Юрий Тишков, а сейчас вот и Игорь Чугайнов, то невольно напрашивается вопрос: почему? Почему команду покидают ведущие футболисты? Причем не приезжие, а собственные воспитанники, не один год верой и правдой служившие ей? Для того чтобы ответить на эти «почему», мы встретились с Игорем Чугайновым. Он попросил дать ему подумать три дня, а затем позвонил и сказал: «Буду говорить».

И вот мы сидим с ним в одной из трех комнат, снимаемых еженедельником «Футбол» в «Советском спорте». Мы с Игорем знакомы давно, много раз встречались, перезванивались, говорили о футболе, о его любимом «Торпедо». А вот нынешний разговор все никак не могли начать. Было видно, что он волнуется и предстоящая беседа для него – не пустая формальность, не обычное рядовое интервью, а выстраданный, прочувствованный, чуть ли не трагический разговор.

– Игорь, я вижу, что уход из «Торпедо» дался тебе нелегко?

– А ты думаешь, Юре Тишкову он в свое время дался легче? Помню, приехал он в минувшем году на базу в Мячково после нашего победного кубкового финала, поздравил нас. Старался быть веселым, но у самого, видно, кошки на душе скребли: кругом все свое, родное, знакомое, можно сказать, с детства. Так и у меня. Ухожу, а душа-то болит – за команду, за оставшихся в ней ребят.

– Так расскажи о том, что наболело.

– Не знаю, с чего начать…

– Попробуй с сентября 1991 года, когда команда восстала против Валентина Иванова. Ведь под письмом, написанным в январе 1992 года, стояла и твоя подпись.

– Я подписал то письмо потому, что считал: Валентин Козьмич несправедливо относится к игрокам и не всегда правильно решает финансовые вопросы. И не только он. Был у нас такой администратор – Вячеслав Жендарев. Так вот, перед началом сезона нам выдавали бутсы, которые обычно быстро рвались. Иногда и двух пар на сезон не хватало. Однако ребята даже боялись подходить к Жендареву с просьбой о новых бутсах: даже если он и вспоминал, кто ты такой – в лучшем случае посылал на три буквы и говорил всякие гадости. Чем выслушивать такое, лучше было купить бутсы в магазине за свои деньги. Так и поступали. Иванов же многих игроков – например, Ширинбекова, Еременко и других – отчислял ни за что, и это мне казалось верхом несправедливости. Я считал, что такой человек не может руководить людьми.

– Ты все время говоришь: тогда, тогда… А сейчас изменил мнение?

– Нет, но с возрастом человек начинает оценивать ситуацию несколько иначе. Я честно могу сказать, что сейчас против Иванова не выступил бы. Хотя не стал бы и возвращаться в команду, потому что знаю его как человека злопамятного, самолюбивого. Он нам этого не простил бы. Но и против него сегодня, повторю, не пошел бы. Почему? Да потому, что Иванов был хозяином. Он отвечал за все и все держал в своих руках. Нужен был ему, например, какой-то игрок – он пробивал квартиру, а иногда и машину в придачу. Не было при нем такого случая, чтобы футболист, год отыгравший в «Торпедо», не получил бы квартиру. Заслуга в этом была только Валентина Козьмича. А то, что сейчас творится в клубе без него, иначе как бардаком не назовешь – никто ни за что не отвечает. Вот мы заняли в чемпионате только 7-е место, не попали в еврокубки, и с кого спросить? С Юрия Миронова? Но он может сказать: извините, я даже не могу пообещать что-то конкретное приглашаемым футболистам. Вот, к примеру, пришел к нам в середине сезона нападающий Севидов из Луганска. Обещали ему подъемные. Выплатили половину, а потом сказали: ты в основной состав не попадаешь, поэтому извини, остальное не получишь. Это как называется?