Array Array - Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

4. Как готовить вооруженные силы к отражению военной агрессии? Это — ключевой вопрос тех лет.

Советские Вооруженные Силы должным образом учли уроки тяжелых поражений первых лет Великой Отечественной войны. Вывод, сделанный в конце 40 — начале 50–х годов, был таким. Мы не хотим войны. Примем все меры к ее предотвращению, никогда и ни при каких обстоятельствах не начнем войну первыми. Если же против СССР и государств Варшавского Договора будет совершена агрессия, то мы будем отражать ее обороной. Но группировки вооруженных сил ОВД в Европе необходимо держать такими, чтобы после отражения агрессии можно было в короткий срок перейти в наступление — их способность к этому должна была служить фактором, сдерживающим агрессора. Поэтому нашей военной стратегией (прямо вытекающей из военной доктрины) предусматривались такой состав группировок и такая их дислокация, чтобы в случае наступления военного блока НАТО в Европе быстро остановить его, а затем путем наступательных операций разгромить агрессора. Пропаганда НАТО в течение десятков лет настойчиво и умело преподносила нашу военную стратегию как чисто наступательную и, к сожалению, преуспела в этом. Она сумела убедить народы Западной Европы в агрессивности Советского Союза и Варшавского Договора. Мы, в свою очередь, были уверены в обратном и убеждали соответственно наши народы. Отсюда взаимные страхи и опасения, постоянная высокая военная напряженность, непрерывный рост военных бюджетов, поддержание на высоком уровне в количественном и качественном отношениях вооруженных сил сторон. Поэтому естественно, что в изменившейся кардинальным образом обстановке потребовалась новая военная доктрина. В интересах дела разработать ее было нужно в возможно короткие сроки.

Создать новую военную доктрину было чрезвычайно трудно, но это все же полдела. Другая часть дела состояла в том, что предстояло в соответствии с ней осуществить еще и крутую ломку армии и флота. Кому это делать? В первую очередь, конечно, Генеральному штабу! Но для меня лично и для Генерального штаба в целом существовавшая до 1986 года доктрина была непререкаемой истиной. Она была завещана нам полководцами Великой Отечественной войны Г. К. Жуковым, А. М. Василевским, К. К. Рокоссовским, И. С. Коневым, В. И. Чуйковым и другими — всеми теми, кто меня и мне подобных учил и воспитывал, именем которых мы, принимая военную присягу Отечеству, и сегодня клянемся честно служить ему! Как же так все это менять? Менять все, чему меня многие годы учили в академиях, на маневрах, чему и я уже десятки лет учил младшие поколения генералов и офицеров. Шла под откос значительная часть военного опыта, теории и практики нашего военного дела. Часто спрашивают, в чем заключалась перестройка в военном руководстве. В первую очередь в переосмыслении прошлого, нашей военной доктрины. Жизнь требовала дать ответы на новые вопросы.

Прежде чем убеждать других, мне нужно было внутренне перебороть себя, сформировать новый подход и новую стратегию обороны страны. Создание новой военной доктрины было самым главным делом в моей личной перестройке. И те, кто сегодня кричит, что генералы и адмиралы не перестроились, либо ничего не понимают в военном деле, либо имеют какие–то особые цели. В этой связи вспоминается мне тогдашний министр обороны Сергей Леонидович Соколов. Зная его крутой, непреклонный воинский характер и его взгляды на вопросы обороны нашего Отечества, думаю, что он переживал создание новой военной доктрины еще труднее, чем я.

Как бы то ни было, теорию новой военной доктрины и военной стратегии Генеральный штаб разработал. Большую помощь в этом оказали мне генералы В. И. Варенников, В. А. Омеличев, М. А. Гареев, В. В. Коробушин. Обсудили ее с руководящим составом Генерального штаба. Поскольку входящие в него работники были с проблемой знакомы, обсуждение прошло относительно безболезненно. Затем я доложил ее основы министру обороны и получил его одобрение. После этого, вскоре по возвращении из Рейкьявика, я выступил с докладом о новой советской военной доктрине перед профессорско–преподавательским составом Академии Генерального штаба. В этом докладе я ответил на пять заключенных в доктрине кардинальных вопросов в духе новой внешней политики Советского Союза (а не на четыре, как раньше).

1. О вероятном противнике. Да, мы считаем Соединенные Штаты и НАТО своими вероятными противниками, поскольку и они нас считают таковыми. Но мы готовы к демонтажу механизма военного противостояния с США и с НАТО в Европе. Готовы действовать совместно в этом направлении.

2. О характере войны. Пока что мы вынуждены готовить вооруженные силы к ведению боевых действий с применением ядерного и обычного оружия, поскольку опять–таки такую подготовку ведут США и их союзники. Но мы стоим за полную ликвидацию ядерного оружия в мире. Готовы принять совместно с руководством США и НАТО практические меры по снижению напряженности и военной опасности в мире.

3. Какие нам нужны вооруженные силы? Мы готовы по мере снижения военной опасности к двусторонним и многосторонним сокращениям, а в определенных условиях и к односторонним сокращениям армии и флота. Готовы также к замене определенных военных мер политическими в ходе создания безопасного мира.

4. И, наконец (это было нечто совершенно новое и неожиданное), мы в случае агрессии против нас отказываемся от перехода в короткий срок после ее начала к наступательным операциям.

Будем отражать нападение только оборонительными операциями и одновременно стремиться с помощью политических мер ликвидировать конфликт. Преднамеренно отдавая стратегическую инициативу в войне агрессору, будем вести оборону в течение нескольких недель. Если эти меры не приведут к успеху и параллельными политическими акциями агрессию прекратить не удастся, только тогда развернем широкомасштабные действия по нанесению поражения агрессору. Лишь опытный профессиональный военный может понять, к каким коренным изменениям в состоянии армии и флота и буквально к перевороту в их подготовке ведет это теоретическое положение.

5. И в заключение я сказал, что теперь наша военная доктрина приобрела новое качество. В нее как составная часть включена деятельность политического и военного руководства по предотвращению войны. Предотвращение войны стало как теоретической частью военной доктрины, так и частью практической деятельности военного руководства Советского Союза. Откровенно говоря, этим открытием Генерального штаба в военной теории (а это было предложено впервые) мы даже гордились. Это положение начало реализовываться на практике уже к концу 1986 года.