Array Array - Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Как я думаю, Дж. Бейкер был задет и лично нашим упорством при решении проблем КРВБ и КРМБ. Он год тому назад стал госсекретарем США. В феврале привез в Москву новые, явно выгодные США и невыгодные СССР предложения по проблемам КРВБ и КРМБ, по которым уже более двух лет стороны упорно спорили и безуспешно вели переговоры. По этим предложениям, если они советской стороной принимаются, после сокращения СНВ в соответствии с договором фактически полностью сохраняется стратегическая авиация США. Если бы правило засчета КРВБ, предложенное Дж. Бейкером (на ТБ засчитывается 10 КРВБ, а фактически развертывается 20, да еще и количество таких ТБ не ограничивалось бы), советской стороной было принято полностью, то это стало бы его большим личным достижением — как нового госсекретаря. И что же получается? В Москве он фактически такого успеха добился, но вдруг сейчас, в апреле, советские представители дают задний ход и отказываются от уже согласованных договоренностей! Было от чего возмутиться. В апреле американцы еще не знали, что уступка, которую сделал Шеварднадзе в феврале, являлась просто его ошибкой. Позже они это узнали (в делегациях — как в советской, так и в американской — иногда появляются не сдержанные на язык лица, которым лестно показать партнерам свою осведомленность), но сохранили недовольство по отношению к советским военным деятелям и работникам оборонной промышленности, которые, дескать, сорвали эту договоренность. Так или иначе, Дж. Бейкер был раздражен и не находил нужным это скрывать.

Я далек от мысли, что Э. А. Шеварднадзе пошел в феврале на такие крупные уступки по вопросам КРВБ и КРМБ сознательно. Скорее, его серьезно подвели при отработке текста Совместного заявления некоторые его близкие помощники.

На беседе министров в первой половине дня никаких положительных сдвигов не произошло. Переговоры после обеда продолжались, но уже по другим вопросам. При обмене мнениями с Шеварднадзе по проблемам КРВБ и КРМБ в перерыве между заседаниями мы пришли к выводу, что следует еще раз эти две проблемы рассмотреть в советско–американской группе и попытаться найти им решение. Иначе действительно создается сложная ситуация. Встреча в верхах в Вашингтоне, намеченная на начало июня, может не состояться. Мог быть нарушен весь процесс улучшения советско–американских отношений. Вечером 5 апреля Э. А. Шеварднадзе и Дж. Бейкер предложили Бартоломью и мне потрудиться в течение ночи, взяв в помощники руководителей делегаций на переговорах по СНВ в Женеве Ю. К. Назаркина и Р. Берта, и попытаться к утру найти какое–то решение проблем КРВБ и КРМБ. Работа малых групп в четыре — шесть человек имеет на переговорах свои плюсы. В ходе таких бесед, нередко продолжительных, разногласия подвергаются тщательному анализу, позиции сторон проясняются. При работе в таком составе можно как бы от своего имени «подать идею» (а фактически предложение, но переданное в неофициальном порядке), на основе которого возможна договоренность. Если ответ партнеров будет положительным, то «идею» через некоторое время можно выдвинуть уже как официальное предложение.

Примерно в 9 часов вечера в госдепартаменте США переговоры рабочей группы начались.

Итак, основными пунктами разногласий были следующие: по КРВБ — вопрос об ограничении для СССР и США количества ТБ, вооруженных такими ракетами, а по КРМБ — достижение согласия о предельном уровне таких ракет для сторон. Но были и другие расхождения. По каждой из проблем (КРВБ и КРМБ) разногласий насчитывалось около десятка. Поэтому первое, что мы вместе с американскими партнерами решили сделать, — это суммировать все расхождения и составить по каждой проблеме нечто вроде памятных записок. Эта работа у нас заняла около трех часов. После этого подробно обсудили каждый спорный вопрос по обеим проблемам, попытались найти пути согласия, прощупывая позиции друг друга. Мы столкнулись, как и всегда, когда имели дело с американцами, с квалифицированными, умело и упорно отстаивающими интересы США переговорщиками, в данном случае Бартоломью и Бертом. Так прошло еще четыре с половиной часа. В результате стали ясны позиции сторон. Можнос было теперь руководству определять возможность взаимных уступок и достигать договоренностей. Но разногласия были крупными. Они затрагивали коренные интересы сторон в части, касающейся стратегической авиации и военно–морских сил. Требовалась дополнительная экспертная оценка их в Москве. Похоже, что и американцы пришли к такому же выводу. Расстались мы уже под утро.

Утром 6 апреля еще раз встретились в госдепартаменте в кабинете у Дж. Бейкера перед приемом Э. А. Шеварднадзе президентом Дж. Бушем. Времени на тщательный анализ выработанных подходов к достижению согласия уже не оставалось. Уяснили, что осталось несогласованным, и договорились: каждая сторона дома тщательно проанализирует ситуацию и не позже 20 апреля мы представим американцам свои предложения по решению проблем КРВБ и КРМБ.

При приеме Дж. Бушем нашего министра все проходило очень корректно. Президент не предъявлял претензий к советской стороне за отход от зафиксированных в февральском заявлении договоренностей. Он только констатировал, что на переговорах появились затруднения. Дал понять вместе с тем, что времени до встречи с М. С. Горбачевым осталось мало.

Однако перед началом беседы с Шеварднадзе, обходя членов советской делегации, он мне заметил: «Маршал, мне сказали, что вы на переговорах стали занимать жесткую позицию. Так ли это?» Ответил, что позиция у советской делегации единая. Особого мнения у меня нет.

В области стратегических вооружений в первой половине 1990 года шли очень важные переговоры еще по одному вопросу. Завершалась подготовка договора по СНВ. Как вести дело после подписания этого договора? Этот вопрос стал актуальным. Поэтому были начаты обмен мнениями и подготовка к принятию М. С. Горбачевым и Дж. Бушем совместного заявления о намерениях в отношении будущих переговоров по СНВ.

При подготовке этого документа развернулась упорная борьба по двум вопросам. Во–первых, по оценке каждого вида стратегических вооружений для обеспечения стратегической стабильности в будущем. США утверждали, что наиболее опасными являются быстролетящие баллистические ракеты, и они в большей степени в будущем должны подлежать сокращению, и в то же время, как они утверждали, стабильность стратегической обстановки обеспечивают медленно летящие тяжелые бомбардировщики с КРВБ на борту. Позиция эта была эгоистичной: США имели большое преимущество над СССР в таких бомбардировщиках.

СССР, основу стратегических вооружений которого составляют баллистические ракеты, отстаивал мнение, что все виды стратегических вооружений (баллистические ракеты, тяжелые бомбардировщики с КРВБ, КРМБ) являются примерно одинаково опасными и в будущем должны все подлежать сокращениям.