Игорь Свинаренко - Беседы с Vеликими

Вот короткие отрывки из книги «Виргостан»: «…Храп Герральдия необычно инертен и настигает слух домочадцев, как правило, уже после завтрака тягучим эхом скрипящей палубы корабля, когда Герральдий заканчивает есть лимон с корочкой. Сонный корабль вплывает через двери столовой, проплывает над столом, выплывает в распахнутое окно наружу и возвращается только под утро в спальную комнату Герральдия на втором этаже, так же невозмутимо следуя за идущим умываться хозяином.

Крепкий ажурный силуэт корабля неплохо смотрится на круглом экране расплавленного заходящего солнца. Черное на красном…»

«Герральдий в очередной раз описывает, как однажды прошел сквозь огонь, воду и медные трубы… – Сначала жарко, потом мокро, а в завершение торжественная музыка играет. – Как в бане? – Так точно, как в бане».

«Состояние разочарования – пылинка на группе крови». «Я ХОЧУ БЫТЬ С ТОБОЙ» – Ты где-то сказал, что тебе открылось новое звучание песни «Я хочу быть с тобой». Религиозный смысл. – Ты знаешь, это скорее пижонство мое. Да, я иногда говорю какие-то вещи – но ведь применительно к какой-то ситуации! А не вообще… Но вот ты мне сейчас напомнил про это, и я сразу как будто в микроскоп посмотрел… и увидел, что действительно я по-другому стал на ту песню смотреть! Я перестал над ней глумиться. Я вместо того, чтобы всю жизнь благодарить судьбу за то, что со мной произошло, я глумился! Я считал, что я корявый. И все остальное корявое. Я уродовал все то, что происходило со мной. Причем уродовал непонятно для чего и для кого, никому это не нужно было!

Тема сложная. Я далеко не все понимаю. Наверно, я для этого недостаточно поэт и музыкант и вообще недостаточно тонкий человек. Кстати, в жизни часто так бывает, люди обычно понимают только малую часть того, что им говорят другие. Но тем не менее я пытаюсь беседу продолжать и поддерживать. – Как – никому не нужно? Люди же слушали тебя… Стало быть, это соответствовало музыке времени. – Нет, мне тогда казалось, что если группа «Led Zeppelin» существует, то по сравнению с ней все то, что мы делаем, убого выглядит.

– А, и потому ты глумился и стебался!

– У меня было неблагодарное отношение к тому, что происходило. Я не видел в своих песнях того, что видели в них другие. Мне казалась мелкой околомузыкальная деятельность.

– А мы ее продолжаем считать музыкальной.

– Да-да! Люди считали это достижением, а мне казалось, что это ошибка какая-то. При этом я иногда задумывался вот над чем. Существует группа «Кино», да? Я с удовольствием ее слушал, еще когда Виктор [Цой] был… с нами, слушал с большим пиететом, искренне, не вникая в мелочи и не вдаваясь с подробности. Но рядом всегда находились люди, которые говорили: «Ну, это просто питерский понт и стеб». Группа «Кино» приехала в Свердловск и выступила во Дворце спорта. Наши рокеры (а рок-клуб только начинался) сказали: «Ну что это такое? Где рок? Это не рок!» Тогда относились к этой дифференциации в музыке более пытливо…

– На сцене тогда было мало действующих лиц, и можно было всех рассмотреть.

– Да, да, да, да! А теперь такой разброс…

– Это как при Пушкине было 15 поэтов, и страна их знала, а после стали тыщи – и все…

– Да, и Пушкина убили. Так вот я возвращаюсь к началу разговора. Надо быть благодарным, что бывают моменты просветления…

Он снова говорит о том, что у него бывают моменты, которые он называет просветами. Тогда он вспоминает разные хорошие вещи, которые случились в его жизни, – и радуется ей.

– И все-таки расскажи про твое новое прочтение смысла песни «Я хочу быть с тобой». Музыкальные критики столько говорят про это, с твоих слов.

– Я в разные моменты отношусь к разным вещам по-разному. Я тогда вообще не понимал, о чем это песня! Я не внушал никакой подтекст – ни себе, ни другим. Мне просто нравилась песня. Для меня это было такое наитие – ты чувствуешь, что это близко тебе, и хочешь, чтобы это было рядом с тобой. Меня мучила эта песня, могу тебе сказать. Долго. Нет, я не то чтобы не понимал, я и не старался понять, я просто жил интуицией. Меня мучила эта песня в том смысле, что это, конечно, танго.

– Это чем плохо?

– Ну, у нас тогда в Свердловске с этим было строго: либо музыка – кабак, либо хард-рок. Жестко. И ничего промежуточного.

– А это куда отнесли?

– Кабак. Я и не спорил… Это была истина.

– Расскажи про Кормильцева.

– Что про Кормильцева рассказать? Это был наиталантливейший человек. Мы с ним познакомились только потому, что оба были несчастливы. Мы были близки по степени несчастья. Но несчастны мы были по-разному.

– Как художники, которые остро чувствуют несовершенство этого мира?

– Ну да, ты прав. Вот если бы мы сейчас сидели тут – ты, я и Илья, да? – то, может, нашли бы для этого какие-то внятные определения. Но теперь, без него, мы можем только строить предположения. Я могу про Илью рассказать мно-о-го… Мы с ним не заказчик и исполнитель. Мы свой проект не рассматривали как коммерцию. В том смысле, что не ставили перед собой задачу настричь побольше купонов. Задача была другая: делать хорошие песни. Но тем не менее получилось так, что группу «Помпилиус» каким-то образом раскрутили до такой степени, что она гремела по всем каналам и городам! Бери да стриги просто! «Нау» и «Ласковый май» – мы параллельно существовали, были на одном уровне, я имею в виду по популярности, по деньгам.

– Вот в какую компанию ты попал – с «Ласковым маем»!

– Это было неизбежно. Но мы не кинулись стричь и чесать. Никто нас не упрекнет в том, что мы кинулись гнать попсу для заработка! Просто Илья всегда находил такие слова, которые будоражили людей. Он был человеком очень пытливым, легко ориентировался в информации. Любил путешествовать. В последний раз, когда мы с ним встречались…

– Это когда было?

– Конец июля, 2006 год. Тогда пошла такая мода – делать поэтические вечера. Илья был на таком вечере во Львове. Он рассказал, что был в Перу, ему понравилась творческая атмосфера этого маленького государства, которое как заноза торчит в материке, по-пиратски врезается в него. И он предполагал такую возможность – переехать в Перу и сидеть писать там. До этого у него были похожие планы в отношении Европы – пожить там, поработать…

– В общем, в последний раз вы поговорили хорошо.

– Ты знаешь, мы всегда хорошо говорили. Но как только расставались, то сразу начинались какие-то обстоятельства, были громы, мелкие грозы. Вдруг начиналось что-то… А когда мы вместе были – все было в порядке. Мы с Ильей как-то так общаемся…

– Что? Общаетесь?

– Ну да.