Захар Прилепин - Именины сердца: разговоры с русской литературой

А вообще одним из величайших русских поэтов всех времен и народов я считаю Егора Летова, хотя о нем как-то не принято говорить как о поэте.

— Василина Орлова сказала как-то, что русским писателям надо Библию читать, иначе ничего не получится. Ты что думаешь по этому поводу?

— Библию надо читать вообще всем христианам, а не только писателям. И я не думаю, что чтение (или нечтение) Библии как-то сильно влияет на писательство — по крайней мере, за собой я такого не замечаю. Есть только некоторое количество тем и слов, которые я в свои тексты принципиально не допускаю. Например, у меня ни в одном тексте нет ни одного матерного слова.

— Ты чем объясняешь тот факт, что твоя литературная судьба на сегодняшний момент не сложилась в той степени, в какой ты, на мой взгляд, этой судьбы заслуживаешь?

— Я до сих пор не написал ни одного крупного, романного объема, текста. Самый большой мой текст — повесть «Черный и зеленый» — тянет всего на три с копейками авторских листа, то есть на совсем маленькую книжечку. А издатели у нас, как известно, мыслят романами. Они готовы издавать сборники рассказов только известных, раскрученных авторов, дебютировать сборником практически невозможно. Хотя, конечно, бывают исключения, и я как раз надеюсь стать одним из таких редких исключений.

Возможно, еще играет определенную роль то, что тексты мои спокойные, я бы сказал, тихие, в них нет абсолютно ничего «жареного», никакого секса, криминала, крови. Персонажи — аутичные, заторможенные, замороженные. Да и сам я не являюсь хоть сколько-нибудь скандальным персонажем. Если бы хотя бы что-то из перечисленного присутствовало, наверное, у издателей был бы ко мне более пристальный интерес.

— Давай-ка мы о тебе поговорим и, может быть, найдем в твоей биографии криминал, кровь и прочие съедобные вещи? Чем ты вообще занимался до сегодняшнего дня?

— Биография моя вполне скучна и незанимательна. Родился тридцать девять лет назад. Окончил очень хорошую спецшколу (французский язык), в то время она была одной из лучших в Москве.

— Как учился?

— В школе до шестого класса был практически круглым отличником, потом продолжал в целом хорошо учиться по гуманитарным предметам, а естественнонаучные совсем забросил, поэтому в аттестате красуется шесть троек.

— Может, воровал деньги у одноклассников? Двойки на пятерки переправлял? У преподавателя на стуле писал матерное слово мелом при помощи зеркальца?

— Чего не было, того не было.

— Пошел ли после школы искать рабочую профессию?

— Признаться, всегда питал глубокое отвращение к физическому труду, поэтому о рабочих специальностях никогда не помышлял.

— Как от армии косил?

— От армии не косил, даже мысли такой не было. Дело не в каком-то особом патриотизме, а просто была отвратительна сама идея откоса, симулирования каких-нибудь отклонений и т.д. У меня несколько друзей с целью откоса лежали в дурдомах, это ужасно, я считаю. То есть я не осуждаю тех людей, которые косили и косят, я их понимаю, потому что армия — это, конечно, тоже не подарок, но сам, повторюсь, не косил. Служил с 1987 по 1989 годы в оккупационных войсках, расположенных в Восточной Германии. В армии служил чертежником в штабах разного уровня (от батальона до дивизии), в мои обязанности входило, в частности, рисование военных карт. То есть сами карты были готовые, обычные топографические карты, на листах формата примерно А3. Надо было из таких листов склеить огромную карту, разложить ее на чертежном столе и нанести на нее схему расположения войск, сопроводив ее всякими надписями. Надписи делались плакатным пером, они должны были быть очень красивыми, и мне это удавалось. Я стал хорошим профессионалом в этом, совершенно теперь никому не нужном деле. Однажды мне даже доверили рисовать карты с грифом «Особой важности», на этих картах был нарисован план действий наших войск в случае объявления войны. Очень интересно было. Рисуя эти карты, я осознал, какой же военной мощью мы тогда обладали. Вот пример. Если всю технику мотострелкового полка построить в колонну, то ее длина составит 72 километра. Железный поток длиной в 72 километра. И это только один полк. А у нас было пять армий, и это только сухопутных! А еще авиация и куча отдельных частей и подразделений. Если бы эта армада просто выехала за ворота и поехала на Запад, от Европы бы просто ничего не осталось. Можно было даже не стрелять, просто ехать. И доехать до Атлантического океана. Жаль, что об этом сегодня мы можем говорить только в прошедшем времени.

— Очень жаль, Дима, солидарен с тобой. Что там дальше у тебя

было? Институт?

— Высшего образования у меня нет никакого. До и после армии я пытался поступить в МГУ (сначала на юридический, потом на философский факультеты), очень хорошо сдавал экзамены, но конкурс уже в те времена был просто запредельный, и каждый раз мне не хватало одного балла. Учиться где-либо еще я просто не хотел. А потом, когда мне исполнился двадцать один год, у меня появилась очень хорошая, интересная работа — аналитик в отделе внутренней политики и прессы Посольства Мексики в Москве. Попал я туда во многом случайно, так получилось. Проработал четыре года, причем на эти годы пришлись события 1991 и 1993 годов, развал СССР… Стало совсем не до учебы, так я и остался без образования. Потом работал во многих СМИ — и в информационных агентствах, и в газетах, и в издательствах. Был главным редактором корпоративных изданий компании «Сибнефть» и аэропорта «Домодедово». С прошлого года работаю обозревателем в журнале «Русская жизнь», веду там авторскую рубрику «Анекдоты» и пишу очерки о российских (и не только) городах.

Писать я начал в двадцать лет, а в двадцать четыре года это дело забросил. За эти несколько лет мне удалось написать три-четыре неплохих, на мой взгляд, рассказа, не более того. Потом погрузился в пучину «восточной духовности», начал практиковать некую синтетическую «духовную» дисциплину, придуманную одним нашим соотечественником и основанную на йоге. Всей этой «духовкой» я занимался семь лет и даже стал в этой организации преподавателем,самостоятельно проводил курсы. Мне это все очень нравилось. А потом разонравилось, я бросил это дело и вернулся в лоно Русской православной церкви.

Одновременно стал сочинять какие-то небольшие тексты. Примерно год ушел на «набивание руки», и где-то с середины 2002 года я понял, что у меня начало что-то получаться. Стал рассылать тексты туда-сюда, не брезговал даже таким треш-сайтом, как Проза.ру. На сайте «Топос» познакомился с Мирославом Немировым и примкнул к основанной им литературной группе «Осумбез», куда в то время входили Емелин, Родионов, Лукомников и другие интересные авторы. «Осумбез» в те годы (2002-2005 примерно) был заметным явлением в московской литературной жизни. Мы часто устраивали чтения, приходило много народу, было, в общем, весело.