Газета Троицкий Вариант - Газета Троицкий Вариант # 47

Я хочу пересказать один из сюжетов Александра Борисовича. Сюжет сравнительно несложный, потому что связан он не с семантическими тонкостями (достоверное описание тонкостей слишком трудоемко и требует гораздо большего объема), а всего лишь с подробностями жизни. Сюжет на тему «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни. Как все, наверное, помнят, в пятой главе Ленский везет Онегина к Лариным на именины Татьяны, уверяя, что там будет лишь маленький семейный праздник. Они, однако, попадают на огромный пир, да еще Татьяна при виде Онегина чуть не падает в обморок. Раздосадованный Онегин решает отомстить своему другу, заигрывает с легкомысленной Ольгой — а дело происходит за две недели до ее назначенной свадьбы с Ленским. В общем, как мы помним, все кончается трагически — дуэлью и гибелью Ленского. Все это, конечно, кажется вполне понятным. Однако мы плохо знаем бальные обычаи, поэтому кое-что мы, оказывается, недопонимаем. Итак, что происходит? Сначала Онегин закружил Ольгу в вальсе, потом протанцевал с нею мазурку. Ленский уже «сам не свой»: В негодовании ревнивом / Поэт конца мазурки ждет / И в котильон ее зовет. / Но ей нельзя. Нельзя? Но что же? / Да Ольга слово уж дала / Онегину. О Боже, Боже! / Что слышит он? Она могла... После этого Ленский сразу уезжает, уже не видя для себя иного выхода, кроме дуэли. Чтобы понять, что произошло, надо знать, что бал всегда проходил по определенному сценарию: он открывался полонезом — торжественным танцем-шествием, за которым следовали вальс, мазурка, французская кадриль и котильон. На домашнем празднике у Лариных торжественного полонеза не было, бал начался прямо с вальса, который Онегин уже танцевал с Ольгой — и дальше он от нее не отходил. Уехал же Ленский после отказа Ольги танцевать с ним котильон. Вот тут и надо учесть, что же такое котильон. Во-первых, это всегда последний танец, эпилог бала. Онегин, приглашая Ольгу на котильон, и Ольга, обещая котильон Онегину, не могли не сознавать, что тем самым они лишают Ленского не только котильона, но и последней надежды на бальную близость с Ольгой в этот вечер вообще. Мало того, котильон — это не просто последний, завершающий бальное празднество танец. Это веселый и радостный игровой танец, самый непринужденный и шаловливый! Там есть и «фигуры с шутками, подавание карт, узелков, сделанных из платков, обманывание или отскакивание в танце одного от другого, перепрыгивание через платок высоко...». Не зная об этой особенности котильона или пренебрегая ею, мы не сможем понять, что значил котильон с Ольгой для Ленского, какие надежды он с ним связывал и чего он лишился. Мы не сможем также оценить всю глубину контраста между тем, чем мог бы быть котильон для Ольги, и тем «томительным» «тяжким сном», каким он для нее оказался! Но и это еще не все. Котильон, как свидетельствуют источники, был не только самым последним, завершающим бал танцем, не только самым веселым и радостным танцем бального празднества, но и самым долгим танцем. Он мог длиться от полутора до трех часов и долее, что было мукой для нетанцующих участников, но радостью и счастьем для влюбленных. Один из современников Пушкина недаром назвал котильон двухчасовой женитьбой. Когда мы читаем об Ольге, что бесконечный котильон / Ее томил, как тяжкий сон, мы понимаем, что Ольга скучала, но не представляем себе, что танец длился часа два. Не случайно Пушкин начинает котильон в пятой главе, а заканчивает — уже в шестой, притом что обычно границы глав не приходятся у него на середину эпизода. Так вот почему Ленский покинул бал. Остаться и долгие часы быть свидетелем того, как предатель-друг и изменница-возлюбленная танцуют, играют и радуются, казалось ему совершенно невозможным...

Лев Клейн

Рубрика: Авторские колонки

Лев Клейн

В портале интернет-журнала «Свободная пресса», в номере за 4 февраля 2010 г. мое внимание привлекла статья «Ученые доказали: цивилизация Европы зародилась в России». Это гордое утверждение выдвинула журналистка с говорящей фамилией — Ольга Тягнибеда. Текст был написан еще 3 января 2009 г., но редакция сочла сенсацию столь важной, что размещает статью прямо под названием газеты и сейчас, больше года спустя. Над статьей размещена цветная картинка, на которой голый дикарь, почему-то негр, обрабатывает камнем деревянную палку.

На эту статью полно ссылок в разных форумах, преимущественно патриотических, исторических и вообще образовательных. Правда, авторство обычно не указывают, видимо, фамилия отпугивает. А пугаться надо бы не фамилии, а уровня добросовестности, ответственности и компетентности.

«Группа ученых из России и Германии, — вещает Тягнибеда, — после многолетних исследований пришла к выводу, что именно Российская территория была колыбелью европейской цивилизации. Результаты новейших изысканий доказали, что человек современного европеоидного типа возник к 50–40-му тысячелетию до н.э. и изначально обитал исключительно в пределах Русской равнины, и только потом расселился по территории всей Европы». Далее журналистка ссылается на радиостанцию Би-би-си и исследования в лейпцигском Институте антропологической эволюции им. Планка.

Что же послужило основанием для этой журналистской сенсации? В 1954 г. под Воронежем, в знаменитом палеолитическом комплексе стоянок Костенки в урочище Маркина Гора, ленинградский археолог Александр Николаевич Рогачев обнаружил захоронение человека кроманьонского типа, т.е. ископаемого Homo sapiens, датируемого временем около 32 тыс. лет назад (в другом месте той же статьи журналистка приводит дату 28 тыс. лет назад). По облику антропологи распознали в нем близость к негроидной расе: прогнатизм (выступающие вперед зубы), очень широкий нос и т. п. Однако более тонкие детали говорили, что это не африканец, а субъект, более близкий папуасам (Синицын, 2003; Anikovich et al., 2007).

Человек 20–25 лет был похоронен не нагим. Как верно передает описания археологов журналистка, «по сохранившимся на останках рядам костных бус и песцовых зубов ученым удалось реконструировать одежду древних людей. В целом костюм представляется как глухая одежда арктического типа, состоявшая из кожаной (замшевой) или меховой рубашки типа малицы, надевавшейся через голову, кожаных же длинных штанов и сшитой с ними кожаной обуви типа мокасинов. Головной убор представлял собой шапку, расшитую песцовыми зубами». Орудий в погребении не было, но в культурном слое, в который было впущено погребение, были орудия ориньякской культуры — это ранняя пора верхнего палеолита.