Андрей Буровский - Да здравствует «Застой»!

В «золотую» восьмую пятилетку, в 1966–1970 годы, освоено производство и начат серийный выпуск 8400 новых видов машин, оборудования и приборов, создано 414 автоматизированных систем управления.

В «застойные» 1971–1975 гг. освоено производство и начат серийный выпуск 16 500 новых видов машин, оборудования и приборов, создано 2364 автоматизированных систем управления.

С 1965 по 1975 год выпуск продукции машиностроения увеличился в 1,8 раза, вычислительной техники — в 4 раза, приборов, средств автоматизации и запасных частей к ним — в 1,9 раза.

За эти же годы число комплексно механизированных и автоматизированных предприятий в промышленности возросло с 1,9 тысячи до 5,4 тысячи, участков, цехов и производств — с 22,4 тысячи до 66,2 тысячи; количество механизированных поточных линий увеличилось с 42,9 тысячи до 114,1 тысячи, автоматических линий — с 6 тысяч до 17,1 тысячи.

Появилась новая специальность: рабочий на станке с программным управлением. С одним таким я был лично знаком. Парень запускал свою систему, не пуская меня дальше уютного столика с разной снедью, не позволяя ничего трогать руками. Потом мы долго сидели и вели беседы о будущем науки и последних археологических находках. Пили: я — коньяк, а мой приятель — томатный сок. Станок работал сам по себе. Дело работника было обеспечить, чтобы он работал, а посетители не трогали руками, чего не надо. И чинить в случае чего. Пить на работе было нельзя, он и не пил.

— Не бывает скучновато, когда весь день один?

— Бывает… Вот, фантастику читаю.

Фантастика стояла на полочке, на английском и немецком языках.

Что тут сказать? Совсем мы застоялись тогда, ребята…

Мы воспринимали все, как будто так и надо, так и положено. Мы не понимали, что живем в необычайно динамичную, бурную эпоху. Но судите сами: я разложил по направлениям разные области культуры. Л ведь в каждой из них все происходило одновременно. В самом что ни на есть «застойном» 1980 году выходили книжки про Айболита и Яковлевой «След динозавра». И уютные книжки Ирины Токмаковой, и «Курочка Ряба». Все с прекрасными иллюстрациями, кстати.

Для тех, кто постарше, были книги Рыбакова и Джека Лондона, романы Куваева (о геологах) и о героях давно отгремевшей войны.

Совсем недавно вышли и вызывали споры и «разборки» «Прощание с Матерой», «Воспитание по доктору Споку» и «Царь-рыба», в 1980 году вышли и «Буранный полустанок», «Остров Крым» и «Альтист Данилов».

Для всех возрастов, от 13 до 90, были сказки Стругацких о «Планете негодяев», космодром которой забит летающей посудой, написанные под псевдонимом С. Ярославцев.

А в «самиздате» давали почитать «на две ночи» Солженицына и Юза-Алешковского, Веничку Ерофеева и Владимова, альманах «Метрополь» и Войновича.

— Дай на три ночи!

— Не могу… Очередь уже…

В этом же году пели Кобзон и Пугачева, Окуджава, Клячкин и Высоцкий. Похороны Высоцкого в июле 1980-го превратились в манифестацию «несогласных с официозом», и с рук на руки передавали папки с материалами гражданской панихиды, воспоминаниями знавших Высоцкого и стихами, написанными на его смерть.

В этом году вышли на экраны «Гараж» и «О бедном гусаре замолвите слово», «Отель у погибшего альпиниста», а «Семнадцать мгновений весны» и «С легким паром» передавали по телевизору.

В этом году сотни тысяч ребят окончили школы и поступили в университеты и в институты. Всем казалось очевидным, что они повторят судьбу старших: окончат вузы, и лучшие из них пойдут работать в науку. Мы ведь были воспитаны на песнях не про «затрахал я, блин, чувиху, блин, а она не дает, блин-переблин». Мы были воспитаны на песнях о «людях в белых халатах» и про геолога, который ветру и солнцу брат.

В этом году в «поле» вышли тысячи геологических, биологических, археологических экспедиций. Сотни тысяч романтиков пели у костров походные, революционные, контрреволюционные, фольклорные, экспедиционные и самодельные песни.

Да, мы жили в поле интенсивного культурного творчества. Созданное тогда мы доживаем до сих пор и еще долго будем доживать. А большинство писателей нынешнего дня «вызревали» именно в «годы застоя». Откуда все они — и Бушков, и Маринина, и Акунин, и даже все авторессы кошмарных «дамских романов»? Оттуда они, из «застоя». Чтобы написать свою книгу, неплохо сперва что-то почитать.

В общем, несерьезно это все — про «застой». То есть в плане политическом, на уровне верхушки политической элиты застой и был. А вот в плане развития науки и культуры никакого «застоя» не было и в помине. 1965–1985 годы — время исключительно бурного развития культуры, литературы и науки. Ни в одной из сфер культуры никакого «застоя» не было и быть не могло. В этом смысле пора перестать повторять глупости про «застой».

Скорее «застой» — это эпоха, когда разнообразие не шло в практику, не изменяло политической системы, но как бы накапливалось впрок. Все вроде стабильно до неизменности, во главе со все тем же Брежневым правит все тот же ЦК, и все те же лозунги возглашаются на тех же демонстрациях на те же самые 7 ноября и 1 мая.

Но тихие воды глубоки. В этих водах все время что-то интересное возникает, накапливается, изменяется. Совершенствуется производство, возникают новые направления в хозяйстве, изменяется социальная структура, люди с каждым годом становятся богаче, получают все новые возможности.

Во всех профессиональных сферах подаются и обсуждаются новые идеи. Пишутся, переводятся и выпускаются новые книги, все время что-то поется, пляшется, выдумывается, исполняется. И причем совершенно без метаний с выпученными глазами и растопыренными руками. В духе нормального человеческого думания на перспективу и без повсеминутной оглядки на «кто за это все заплатит».

Разнообразие копилось не только, а порой и не столько в официальной сфере жизни. Копилось впрок, и чем больше накапливалось, тем больше рвалось наружу. Такой период раздумчивости после катаклизмов начала—середины XX века. Период осмысления пройденного пути, освоения опыта, накопления мыслей и мнений о том, что произошло. И вообще накопления информации обо всем, что вокруг происходит.