Андрей Буровский - Да здравствует «Застой»!

Официально все было не так. Интеллигенция считалась «прослойкой». Невероятно, но факт — некоторых интеллигентов это невероятно оскорбляло. Как же так?! Рабочие — класс, и крестьяне — тоже класс. Л интеллигенция — всего лишь «прослойка»?! Ах! Ах! Обидели юродивого!

Если не выяснять, кто тут прослойка, то получается: лишь небольшая часть интеллигенции вошла в состав номенклатуры. Основная часть интеллигенции имела или среднюю зарплату, или ниже средней. За «годы застоя» зарплата рабочих и руководства предприятий росла быстрее, чем зарплата интеллигентов: сказывался хозяйственный расчет. Предприятия могли доплачивать работникам и давать им массу возможностей и пайков, а интеллигент сидел на твердом государственном бюджете.

Интеллигенция, как и полагается феодальному сословию, образовывала иерархию. На низовых этажах пирамиды — рядовые учителя, врачи, инженеры. Наверху — верхушка ученых и людей творческих профессий.

Лучшее материальное положение было у сотрудников Академии наук и крупных вузов. Академия, могучее ведомство науки, имела свои санатории, систему здравоохранения, детские сады и даже целые Академгородки, со своим научным начальством, своей администрацией и своей системой жилищного строительства. Как правило, в Академгородках квартиры получали довольно быстро.

Зарплату выше средней имели люди с учеными степенями — а было их к концу «застоя» больше 500 тысяч. Много получали члены творческих союзов — вплоть до мастерских немалого размера (художники).

Творческие работники высшего полета и академики имели привилегии, вполне сравнимые с номенклатурными. В новосибирском Академгородке академику полагался даже особняк-коттедж с немалым участком. Академик… не буду его называть… археолог такой… жил у себя владетельным князем и украсил свой участок древними изваяниями, так называемыми «каменными бабами».

За «бабами» ездили специальные машины из института Сибирского отделения Академии наук СССР, которым академик руководил. Как-то пришла телеграмма: «Указанном районе все бабы порченые тчк. Срочно вышлите координаты района зпт где целые». На телеграмму ответили, «целые бабы» были доставлены, куда положено.

Это не анекдот, совершенно подлинная история.

Конечно, это байки самой верхушки, но даже самые что ни на есть рядовые учителя и врачи, хотя имели зарплату порядка 60–80 % от зарплаты рабочих, жили лучше. Во-первых, в силу самого характера труда. Во-вторых, возможностей блата у интеллигенции было куда больше. И потому, что услуги мог оказать свой брат интеллигент — чаще всего за «спасибо», просто делая что-то хорошее своему брату интеллигенту. И потому, что хороший специалист всегда в цене. Не всякий рабочий мог спереть на своем заводе что-то ценное. А вот позаниматься с ребенком, полечить, дать рекомендации… Это интеллигент всегда мог.

А самое главное, сама по себе принадлежность к интеллигенции была престижна. Ученый академической специальности был «главнее» «прикладника», а любой вообще ученый выше интеллигента без ученой степени. Торговые махинаторы, которые по щелчку пальцев могли достать любой дефицит, директора больших предприятий, номенклатурные работники не из мелких — все они охотно готовы были дружить с музыкантами, учеными, писателями. Причем в системе ценностей советской цивилизации писатель стоял намного выше, чем директор завода. Это он снисходил до друга с его непрестижной профессией.

СССР был удивительной страной, где богатые «неудачники» завидовали бедным «удачникам». Уходил человек с завода, где получал 300 рублей — уходил в младшие научные работники, на зарплату в 140. И был счастлив: к нему начинали относиться так, как он хотел.

В такой обстановке интеллигенция легко утверждала свою систему ценностей и отношение к жизни.

Современному молодому россиянину сложно представить себе мир, в котором не работать было просто стыдно. И никто ведь не работал ни спичрайтером, ни маркетологом, ни франчайзером, ни менеджером. Все конкретно пахали. Это было наследием эпохи Просвещения. И как напряженный труд создал современную инфраструктуру в Австралии и в Южной Африке, так напряженный труд создал инфраструктуру СССР, включая БАМ и Магнитку.

Молодому россиянину так же трудно представить себе мир, в котором владение материальными ценностями не так уж и престижно. Престижно было привезти нечто интересное из-за границы… Хоть фаянсового Будду, хоть электробритву, хоть хрипящую и подвывающую пластинку. Но это — как своего рода раритет «из оттуда», знак того, что человек где-то побывал за рубежом. А самой по себе пластинки или электробритвы почти не ценили.

Вот ЗНАТЬ — это было престижно. Как у Высоцкого знаком принадлежности к элите было умение «Шиллера читать без словаря». Так же и принадлежность к тем, кто ищет Тунгусский метеорит или проверяет дельфинов на разумность, — ценилась.

Жизнь в геологических и археологических экспедициях не была особенно комфортной — жизнь в палатках, еда приготовлена на костре, и основа этой еды — рожки и консервы. Но люди в экспедиции ехали! Ехала молодежь, ехали в отпуск самые различные люди. Зачем? За романтикой.

Ехали за туманом, ехали в необычную обстановку, ехали, чтобы узнать что-то новое, ехали чтобы приобщиться к науке, ехали за обществом себе подобных, за интересным разговором у костра.

Интересно, можно ли сегодня в России завести в ресторане разговор о тайнах истории? Такой, чтобы сошлись официанты, начали бы задавать вопросы, спорить, прониклись бы уважением к собравшимся за столиком интеллигентам?

В своем «Вокзале на двоих» борец за демократию Э. Рязанов создал мир, где главного героя отделяет от официантки главным образом материальный фактор. А было не совсем так… Намного сильнее интеллигент отличался знаниями и принадлежностью к более высокому обществу, и именно этим становился лидером для советского человека.

Это не красивая сказка, я не раз наблюдал именно такие сцены. С одной стороны, было мало информации о том, что больше всего интересует массового человека. Представляю, как расхватывали бы в СССР любые печатные истории про Галину Брежневу и ее любовников! Или боевичок, в котором советский офицер спецназа «мочил» бы американцев и мусульман на Переднем Востоке. А ничего такого не было, время Ксении Собчак и героев боевиков Бушкова не пришло.

С другой стороны, а действительно — что, культура никак невозможна без клубнички, без обсасывания грязного белья, без сцен насилия, крови и жестокости? Даже культура массового человека? В СССР как-то без этого обходились, и «почему-то» вполне получалось.