Внутренний Предиктор СССР - Последний гамбит

Слова «материя, информация, мера, энергия, пространство, время» — только «пальцы», указующие на объективные явления, предстающие на бессознательных уровнях психики в виде образов, трудно различимых уже потому, что они воспринимаются в качестве предельных, первичных и обобщающих всё. И каждый, кому эти образы предстают на уровне сознания, волен называть их своими словами, опираясь на доступный его профессиональному уровню понятийный и терминологический аппарат. Вы, наверное, знаете, мистер Холмс, как почитают в России Пушкина?

— Да, господин Салем, в день моего вылета из Лондона мы с моим другом Ватсоном много говорили о Пушкине и пришли к выводу, что его творчество каким-то таинственным образом связано с «пикниками».

— Я скажу больше, — подхватил новую тему Салем и раскрыл свою папку с бумагами, которую он забрал из кабинета. — Русские утверждают, что Пушкин на генетическом уровне владел знаниями уровня древнеегипетских иерофантов. Его дед по материнской линии принадлежал к знатному эфиопскому роду, среди которых были и те, кто восходил к одной из правящих династий древнего Египта. К этому можно добавить, что одна из жён Моисея, о котором даже Фрейд писал, что он был египтянин из жреческого сословия, — была эфиоплянка. То есть Пушкин на уровне информации, передаваемой по линии родовых эгрегоров, мог отличить исторически реального Моисея от Моисея, описанного в Библии, и одним из аргументов этого может служить отрывок из его ранней поэмы «Гаврилиада».

С этими словами он раскрыл папку и достал из неё несколько листов бумаги со стихами.

— Не ручаюсь за адекватность ритмики, но смысловая сторона стихов по оценкам русских специалистов, в совершенстве владеющих английским, передана полностью [40].

С рассказом Моисея

Не соглашу рассказа моего:

Он вымыслом хотел пленить еврея,

Он важно лгал, — и слушали его.

Бог наградил в нем слог и ум покорный,

Стал Моисей известный господин,

Но я, поверь, историк не придворный,

Не нужен мне пророка важный чин!

Зачитав стихи, Салем откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на собеседника, ожидая от него каких-то возражений. Холмс молча смотрел в глубину темного сада.

— Ну, что вы можете сказать по поводу этих стихов, мистер Холмс?

— Только одно: очень жаль, что я не знаю русского языка и потому весь в ожидании комментариев.

— По моему, в этих стихах Пушкин не говорит о том, каким был исторически реальный Моисей, но пытается дать понять читателю, что образ библейского Моисея, его не устраивает. В начале XIX века многие в России посчитали эту поэму за «ошибки молодости» [41]юного дарования. Но для посвященных в искусство управления социальными процессами — эти «ошибки молодости» по тому времени были опасным знаком. Стихи говорили о том, что в России появился некто, способный при определенных обстоятельствах отличить Откровение, данное Богом людям через пророка, от рассказа об Откровении тех, для кого их праведность была неприемлема. Этот «некто» готов был открыть человечеству истинные цели «обладателей писания [42]» и, как оценили его противники, мог продолжить дело, начатое три тысячи лет назад Эхнатоном.

Поэтому не удивительно, что Пушкин мог обладать способностью к различению двух групп образов, о которых мы только что говорили, как некой целостности. Русские подарили мне его удивительную повесть в стихах «Домик в Коломне», написанную октавами. Мы занялись её переводом на арабский и английский, поскольку уже в первой октаве предисловия к ней поэт очень своеобразно выразил своё отношение к двум типам мировоззрения, используя лексику поэтического цеха:

Четырехстопный ямб мне надоел:

Им пишет всякий. Мальчикам в забаву

Пора б его оставить.

Это — об «амуновской четвёрке», привычно воспринимаемой и сегодня в качестве предельных обобщающих категорий мироздания [43], которая служит основой мировоззрения калейдоскопа. Уже тогда Пушкин полагал, что такому мировоззрению привержено большинство ( им пишет всякий ), для которого причудливая смена впечатлений — забава [44]. На вашем языке этому русскому слову может соответствовать английское слово — «picnic», переводимое на русский, как приятное времяпрепровождение. Вот и получается, что словом «пикник», пришедшем в русский язык из английского лексикона, на бессознательных уровнях психики кодируется мировоззрение калейдоскопа, о чём и говорят все картинки русского «ребуса». А что мог по тем временам Пушкин противопоставить мировоззрению калейдоскопа, в рамках которого жизнь непознаваема? — Постижение вечности.

Я хотел

Давным давно приняться за октаву.

Салем достал из кармана своего белого пиджака казалось бы прекрасный «Паркер» с золотым пером и обругал американцев за то, что металлическая резьба колпачка навинчивается на пластмассовую резьбу корпуса, вследствие чего резьбовая пара быстро изнашивается и авторучка обретает способность рассыпаться в руках на части в самый неподходящий момент. Справившись с неудобным «Паркером», которым он по каким-то причинам дорожил, Салем вывел на салфетке симметричную восьмёрку, после чего повернул салфетку на 90и продолжал свой рассказ.

— Видите, мистер Холмс, октава — восьмёрка, но если посмотреть с другой стороны, то она же и знак бесконечности — единой и целостной вселенной, в которой всё причинно-следственно обусловлено. Но таким мир воспринимается только в мозаичном мировоззрении, в котором вселенная — процесс триединства материи, информации и меры. Я думаю, что Пушкин в своём мировоззрении не разделял образы этих трёх проявлений объективной реальности, а воспринимал их как единое тройное созвучие , о чём и сказал в поэтической форме.

А в самом деле: я бы совладел

С тройным созвучием. Пущусь на славу

Ведь рифмы запросто со мной живут:

Две придут сами, третью приведут.

И действительно, триединство — тройное созвучие материи, информации и меры. Другими словами, не бывает материи вообще: любая вещь имеет материальную, информационную и мерную составляющую, и все они равны с точки зрения их восприятия, — ни одна не является первичной по отношению к другой и ни одна не может в конкретной вещи обходиться без двух других. Более того, в конкретной вещи эти три составляющие взаимосвязаны так, что ни одну из них нельзя отделить от двух других — они всегда вместе. Только в процессе познания объективной реальности происходит «расчленение тройного созвучия» на категории материи, информации и меры.

При этом словами « две придут сами, третью приведут », Пушкин по-моему затронул какие-то, пока еще неведомые библейской технократической культуре «технологии», которыми возможно владели отдельные индивиды допотопной цивилизации, которых окружающие принимали за богов. Если человек способен в своём воображении представить образ вещи (информацию), её меру (упорядоченность не только на молекулярном, атомном, но даже на вакуумном — эфирном уровне [45]), то поскольку в сотворённом Богом мироздании всё выходит из вакуума и всё в вакуум возвращается, — должна явить себя и материальная сторона вещи.