Сергей Кремлёв - Имя России. Сталин

Один из малоизвестных мемуаристов, бывший сталинский нарком электростанций Жимерин, в 1931 году закончил Московский энергетический институт. Привычный к труду крестьянский сын и науку осваивал неплохо, почему и был зачислен в аспирантуру.

Вскоре, однако, пришлось заняться практической энергетикой и со временем войти в тот круг народно-хозяйственных руководителей, который можно назвать «Большой командой Сталина» и в который входили сотни лично Сталину известных командиров экономики — от наркомов до директоров крупных предприятий.

Первая встреча Жимерина со Сталиным была не из самых удачных — из-за перегрузки уральских заводов там наступил кризис электроснабжения.

Молодого наркома вызвали на совещание в сталинский кабинет, и там Сталин сообщил ему:

— На вас жалуются, что на Урале отключаются заводы, там падает… — со стороны подсказали: «частота», — да, падает частота. Что это, кстати, такое?

Уже сам такой вопрос в такой ситуации и на таком уровне может задать лишь абсолютно естественный, лишённый позы и самомнения человек!

Не так ли?

Жимерин объяснил — что и к чему мол, имеются чисто технические причины…

Сталина интересовали, конечно, не причины, а возможность их устранения, и он спросил:

— Что вы предлагаете?

Жимерин предложил решение, и Сталин тут же уловил суть, что Жимерина восхитило. Поражён он был и спокойным, вдумчивым стилем делового общения Сталина. И первое впечатление не обмануло наркома. За много лет общения и в личных встречах, и на заседаниях Политбюро Сталин был внимателен и терпелив.

Возразил он Жимерину один раз, уже после войны — в споре (!) по поводу сооружения Кременчугской ГЭС на Украине. Сталин, по воспоминанию Жимерина, встал тогда из-за стола, подошёл к упрямцу и спросил его — на «ты», что позволяла и разница в возрасте, и давнее уже их знакомство:

— Ты долго ещё будешь спорить со мной? Это первое… И второе — почему не строишь малые ГЭС на притоках Днепра?

— Берега низменные, там станции строить нельзя, товарищ Сталин.

— А ты там был?

— Не был…

— А я там воевал. Вот поезжай, посмотри и тогда спорь.

Это — электроэнергетика…

Но Сталин прекрасно разбирался — во всяком случае, в рамках необходимой для главы государства компетенции — и в проблемах оборонной техники.

Авиаконструкторы дружно заявляют, что он выслушивал их с полным пониманием дела.

Но это же утверждают и конструкторы артиллерийского оружия!

И конструкторы танков…

И боеприпасов…

Сталин в период советско-финской войны 1939–1940 годов даже нашёл время — в отличие от генералов — обеспокоиться проблемой полевого питания бойцов в тяжёлых зимних условиях, и благодаря ему было быстро налажено промышленное производство армейских концентратов.

И Сталин лично — в отличие от генералов — проверил, сколько требуется времени на то, чтобы твёрдый брикет пшённого концентрата превратился в горячую кашу. Прямо у себя в кабинете, в том самом, в котором проводились важнейшие государственные совещания, залил брикет водой и засёк время.

Надо заметить, что тема, например, сравнительной компетенции профессионального высшего

генералитета РККА и Сталина в вопросах военно-технического обеспечения современной войны — это отдельная и фактически неисследованная тема, начиная со времени задолго до начала Великой Отечественной войны.

Например, первоначальное техническое задание Наркомата обороны СССР на тяжёлый танк СМК («Сергей Миронович Киров») — прототип впоследствии знаменитого тяжёлого танка KB («Клим Ворошилов») — предусматривало трёхбашенный вариант.

Конструкторы — они-то тоже что-то в принципах боевого применения разрабатываемой ими техники соображали — «втихую» прорабатывали и однобашенный вариант, но понимания у военных не находили.

Сталин же, знакомясь с новыми разработками, несуразный вариант трёх башен забраковал, и в результате был создан мощный однобашенный танк с непробиваемой бронёй. Причём Сталин в данном случае мыслил как настоящий, квалифицированный проектировщик. В ходе дискуссии в его кабинете между конструкторами и военными по поводу недостаточного бронирования он снял с макета башню с 45-миллиметровой пушкой и поинтересовался:

— А сколько она весит?

— Две с половиной тонны.

— Вот и снимите её, а резерв веса израсходуйте на броню.

И это было чисто инженерное, а не организационное решение!

Спору нет, подобные мысли конструкторам в голову приходили — они ведь своё дело знали отлично. Но если бы не инженерный образ мыслей Сталина, не доказать бы им свою правоту перед заказчиками в петлицах.

Так же недальновидно отказывались военные от среднего танка «Т-34», и роль Сталина в судьбе этого «стального рыцаря» Великой войны оказалась тоже решающей.

Известна и история о том, как решительно поддержал Сталин молодого конструктора Грабина с его идеей специализированной дивизионной пушки, в то время как маршалы, включая Тухачевского, и генералы почти единодушно настаивали на некой «универсальной» пушке, ссылаясь на информацию американских военных журналов (США так и не создали подобной пушки).

А положение с боевой авиацией, сложившееся в ВВС РККА к 1937 году? Ни главный инженер Главного управления авиационной промышленности Наркомата тяжёлого машиностроения СССР авиаконструктор Туполев, ни начальник вооружения РККА маршал Тухачевский не обеспечили к этому году разработки, например, ни одного перспективного проекта современного истребителя!

Ни одного!

А ведь от замысла до массового серийного производства боевой техники обычно проходит не менее четырёх-пяти лет! То есть если бы в авиапромышленности по-прежнему всё решал Туполев, а в РККА по-прежнему командовали бы Тухачевский с начальником ВВС Алкснисом, то Россия встретила бы войну не только с исключительно устаревшими боевыми самолётами, но и без мало-мальски современного конструкторского задела, позволившего бы быстро ликвидировать провал!

Ни больше и ни меньше…

Лишь когда в суть ситуации вник Сталин, всё изменилось за год-два, и к началу войны ВВС Красной Армии уже имели на вооружении новые истребители Яковлева — «Як», Лавочкина и Горбунова с

Гудковым — «ЛаГГ», Микояна и Гуревича — «МиГ», а в ходе войны эти молодые конструкторы — в полном смысле слова питомцы Сталина — дали новые конструкции, обеспечившие Победу.

Сталин же поддержал авиаконструктора Ильюшина с его «летающим танком» «Ил-2» — грозой немцев в будущих боях.

И так же внимателен был Сталин к конструкторам авиационных двигателей, миномётов, стрелкового вооружения… И не только перед войной и во время войны, но и все годы после войны — вплоть до самой своей смерти. Ведь эрудиция и компетенция Сталина в специальных вопросах научно-технического прогресса постоянно возрастала, поэтому он был всё более способен принимать инженерно обоснованные государственные решения.