Сергей Кремлёв - Имя России. Сталин

3. Часто причина неиспользования новаторства в том, что обычно мы (точнее — царская администрация, что и показывал Л. Гумилевский. — С. К.) недооценивали своё и переоценивали иностранное…

Ведь излишняя скромность — это еще больший недостаток, чем излишняя самоуверенность. Для того, чтобы закрепить победу (в Великой Отечественной войне. — С. К.) и поднять наше культурное влияние за рубежом, необходимо осознать наши творческие силы и возможности…»

Петра Леонидовича Капицу сложно записывать в число активных русских патриотов. Если судить по откровенно космополитической позиции его «телевизионного» сына профессора Сергея Капицы, вряд ли в доме его отца-академика был особый культ России… И причины, побудившие старшего Капицу рекомендовать рукопись книги Гумилевского Сталину, лично для меня неясны…

Возможно, Капица таким оригинальным образом страховал себя от уже надвигающихся на него неприятностей, а возможно, сыграла свою роль и действительно естественная гордость за Россию и её таланты — не знаю… Но ситуацию Пётр Леонидович оценил очень точно и патриотично:

«…Ясно чувствуется, что сейчас нам надо усиленным образом подымать нашу собственную оригинальную технику. Мы должны делать по-своему и атомную бомбу, и реактивный двигатель, и интенсификацию кислородом, и многое другое.

Успешно мы сможем это делать, только [тогда] когда будем верить [в] талант нашего инженера и ученого и уважать [его] и когда мы наконец поймем, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других и на него можно смело положиться.

Что это так, по-видимому, доказывается и тем, что за все эти столетия нас никто не смог поглотить. <���…>

Такие и подобные книги нам очень нужны, хорошо бы, если бы это было сказано отделом печати ЦК.

Что касается самого Сталина, то Капица тут ломился в открытые ворота. Если бы он более внимательно читал как труды Ленина, так и труды самого Сталина, то знал бы, что оба великих лидера новой России — в отличие от массы бездарных «лидеров» старой России — всегда верили в талант русских инженеров и учёных и всегда знали и убеждали других в том, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других…

Но вот что касается «интеллигентов» и полуинтеллигентов из числа Манек и Ванек, то тут Капица был прав стопроцентно… Дважды предатель как русского, так и своего родного — чеченского, народа Абдурахман Авторханов, продавшийся вначале во время войны нацистам, а после войны — янки, однажды родил некий почти афоризм: «Сталин совершил две ошибки: показал Ивану Европу и показал Европе Ивана»…

Однако Абдурахманов, как и всегда, всего лишь неумно клеветал на русский народ, на Россию и на Сталина. Некритически «европейский лоск и шик» воспринял, придя в Европу, не Иван, а Ванька…

Увы, подобных ванек в Расее всегда хватало на всех этажах социальной «лестницы». А «знакомство» с «европами» лишь увеличило количество текущей у них из раззявленных ртов слюны. И в служебной записке отдела печати Управления кадров ЦК ВКП(б) от 7 февраля 1948 года можно было прочесть, например, следующее:

«Критик Бояджиев по поводу постановки пьесы М. Алигер «Сказка о правде» заявлял, что только лица, стоящие на низкой ступени культурного развития, могут перенести те страдания, которые перенесла Зоя Космодемьянская. Культурным людям свойственен страх перед страданием, и они не идут ему навстречу (? — С. К.). Настоящие (? — С. К.) европейцы видят в Зое дикарку, бесчувственное животное. Тот же Бояджиев цинично говорил драматургу Б. Ромашову за рюмкой водки, что следует уехать в Англию, лишь там смогут оценить дарование…»

Прекрасно, для своего возраста по лучшим европейским стандартам образованная, юная Зоя Космодемьянская пошла навстречу не страданию и страху, а навстречу захватчикам, пришедшим на родную для неё Русскую землю. В свои восемнадцать лет эта девочка заполнила в строю бойцов то пустое место, которое создали в нём «критик» Григорий Бояджиев, имевший в 1941 году 32 года от роду, и другие, ему подобные, «защищавшие» Россию в Ташкенте…

Зоя же встала в строй.

И погибла.

А уже другой «критик» из породы «ташкентцев» — Иосиф Юзовский, которому в 1941 году было 39 лет, по поводу её подвига, воспетого Маргаритой Алигер, написал: «Эта лирика жертвенности очень далека от романтизма, который мы ищем…»

Вернёмся, впрочем, к книге Гумилевского… В своём письме Сталину Капица отмечал как недостаток книги то, что в ней «опущены такие чрезвычайно крупные инженеры-электрики, как Попов (радио), Яблочков (вольтова дуга), Лодыгин (лампочка накаливания), Доливо-Добровольский (переменный ток) и другие…».

Гумилевский замечания Капицы при подготовке книги к изданию учёл. А оно не задержалось, потому что вскоре Сталин ответил Капице так:

«Тов. Капица!

Все Ваши письма получил. В письмах много поучительного… Что касается книги Л. Гумилевского «Русские инженеры», то она очень интересна и будет издана в скором времени…

Как уже говорилось, первое издание «Русских инженеров» вышло в 1947 году. Второе — в 1953 году, в год смерти Сталина. И более эта книга в России не переиздавалась. А ведь она была великолепной как по материалу, так и по манере его изложения. Во всяком случае я, зная многое из того, о чём писал Лев Гумилевский, прочёл её залпом.

То, что книгу не переиздавали хрущёвцы и что о ней забыли брежневцы, понятно. Однако занятно и то, что хотя автор «Русских инженеров» не был новичком в литературе, для того чтобы его книга дошла до советской молодёжи даже в СССР Сталина, понадобилась рекомендация самого Сталина. Факт, говорящий о многом… Не одному ведь критику Бояджиеву в послевоенной Москве счастье виделось лишь за лондонскими туманами.

Не бороться с этим мог лишь тот, кому было безразлично и прошлое, и настоящее, и будущее России. Необходимость активного противодействия «юзикам» юзовским всех сортов понимали не только Сталин и Жданов, почему то, что позднее назвали «борьбой с космополитизмом», было воспринято здоровой частью советского общества соответственно — то есть с пониманием и одобрением.

К тому же, как видим, один из первоначальных импульсов к очередному оздоровлению отечественных умов с начала 1949 года был дан ещё в 1946 году не «Агитпропом ЦК», а почтенным академиком — что для нынешних «россиянских» «исследователей» не может не выглядеть конфузно.

Ведь Капица в своём письме Сталину не только обратил его внимание на необоснованное преклонение многих отечественных полуинтеллигентов перед Западом, но и фактически дал Сталину ряд готовых концептуальных и чуть ли не словесных «блоков», которые последний использовал, например, выступая перед руководителями Союза советских писателей 13 мая 1947 года.