Михаил Зыгарь - Газпром. Новое русское оружие

Пока президент говорил это, Черномырдин прошел по коридору, вошел в зал заседаний, поздоровался с новыми коллегами и занял свое место. Бывший уже министр топлива и энергетики Владимир Лопухин сидел, говорят, красный как рак от обиды. Его доклад в тот день не слушали. На следующий день без особых дискуссий и поправок правительство приняло концепцию реформы нефтяной отрасли, предложенную уволенным министром Лопухиным. Кажется, это был политический размен. Неизвестные люди, уговорившие президента уволить Лопухина и назначить Черномырдина, вероятно, обещали президенту не препятствовать реформе нефтяной отрасли. А за это президент, вероятно, обещал этим неизвестным людям не трогать Газпром и отдать всю энергетику страны под контроль главы Газпрома. С этого момента началась пятилетняя политическая карьера Виктора Черномырдина, чуть было не приведшая главу газовой компании в кресло президента страны. Чуть было не превратившая Газпром из, как принято было говорить, «станового хребта России» в самое российскую власть.

Сразу после заседания правительства премьер-министр Егор Гайдар отправился в свой кабинет и принялся расхаживать из угла в угол. Он и сейчас расхаживает по кабинету, когда дает интервью. Он давно не премьер-министр, он возглавляет Институт экономики переходного периода, иногда к нему еще обращается за экономическими советами власть, но редко. Однако же привычка расхаживать по кабинету осталась. Нервы. Слишком большой груз ответственности и слишком большое напряжение политических интриг для тихого, полного, интеллигентного человека с сонными глазами, который собирался заниматься экономической теорией, а не становиться премьер-министром правительства в тот момент, когда страна была на грани гражданской войны и голода.

Пять минут Гайдар ходил по кабинету бесцельно. Через пять минут позвонил Ельцин:

– Егор Тимурович, простите. Я не успел позвонить вам и предупредить о своем решении. И не успел посоветоваться с вами.

После этого звонка Гайдар стал расхаживать по кабинету осмысленно. Она шагал полтора часа. Думал, следует ли подать в отставку теперь, когда президент Ельцин через его голову снял с должности одного из его министров-реформаторов. Было совершенно очевидно, что отставкой министра топлива и энергетики дело не кончится. Под давлением коммунистов и «красных директоров», составлявших добрую половину парламента, президент стал сдавать реформаторов, и сдаст всех, включая Гайдара. Но, с другой стороны, до падения правительства оставалось еще какое-то время (как выяснится, пять с половиной месяцев), и за это время Гайдар мог успеть провести некоторые важные для страны реформы: сделать рубль конвертируемым, разделить валюты бывших республик Советского Союза и главное – довести до логического конца либерализацию цен. Пошагав по кабинету полтора часа, Гайдар решил остаться и сделать все, что успеет за отпущенный ему политическими интригами срок.

Всего за полгода до описываемых событий в России существовала советская еще система распределения всех товаров по фиксированным ценам. Полки в магазинах пустовали. На витринах огромными пирамидами были выстроены только жестяные консервные банки с отвратительной на вкус морской капустой. За маслом люди занимали очереди с ночи. Пекарням не из чего было печь хлеб. России требовалось закупить 30–40 миллионов тонн зерна, чтобы избежать голода, но денег на это зерно не было. Только единая энергетическая система страны продолжала снабжать электричеством дома и больницы, впрочем, уже с перебоями, только железные дороги продолжали еще возить пассажиров себе в убыток, и Газпром продолжал еще поставлять газ в дома и котельные, не надеясь когда-нибудь получить за этот газ плату.

Советская плановая экономика агонизировала. Никто больше не хотел работать бесплатно, а государство не имело верной армии, милиции и спецслужб, чтобы заставить людей работать, как это делал Сталин. Государство вообще почти ничего не имело, государство доедало последнее, но мало кому, кроме Гайдара, было известно, что золотовалютные запасы страны можно погрузить в один чемодан, а запасов продовольствия в стране осталось на две недели. Надо было немедленно отпускать цены, чтобы заработала экономика.

2 января 1992 года вступил в силу указ президента Ельцина о либерализации цен. Фактически Россия остановилась в шаге от голода и гражданской войны. Экономика вышла из комы, хотя было еще далеко до того, чтобы она стала на ноги. Цены оставались фиксированными только для газовиков, нефтяников и энергетиков. Фактически газовики и нефтяники спонсировали выздоравливавшую российскую экономику, как больного поддерживают питательными инъекциями. Нефтяники и газовики зарабатывали только на экспортных контрактах, а внутри страны поставляли газ и нефтепродукты себе в убыток.

11 апреля 1992 года правительство Гайдара разрешило газовикам и нефтяникам оставлять 38 % своей валютной выручки на зарубежных счетах. Предполагалось закупать на эти деньги продовольствие, везти в Россию и продавать внутри страны по свободным ценам. Но руководители государственных нефтяных компаний и Газпрома, похоже, восприняли эти 38 % валютной прибыли как подарок себе за то, что в России они продают нефть и газ ниже себестоимости. 19 мая Гайдар обязал Газпром и экспортеров нефти зарегистрировать свои зарубежные счета в Центробанке и отчитываться перед Минфином за движение денег на этих счетах. И вот прошло десять дней, и нефтяники с газовиками съели министра Лопухина, и готовились съесть самого Гайдара. И нельзя было бесконечно надеяться на поддержку Ельцина. И не было никакой поддержки со стороны избирателей, не желавших понимать, что правительство Гайдара спасло их от голода и гражданской войны, зато понимавших, что молоко подорожало вдесятеро.

Гайдар расхаживает по своему кабинету и вспоминает:

– Я совершил политическое самоубийство, когда разморозил цены. Еще в Советском Союзе, еще со времен Новочеркасского восстания, все руководители страны понимали, что либерализация цен неизбежна. Но никто не осмеливался сделать ее, потому что это было политическое самоубийство. Мы сделали, – Гайдар соединяет руки за спиной, как будто ему прямо сейчас предстоит взойти за либерализацию цен на эшафот. – Когда мы разморозили цены, десятки людей, высокопоставленных и информированных, понимавших, что либерализация цен неизбежна, стали, тем не менее, советовать Ельцину отмежеваться от нас. Ельцину советовали говорить, что вот, дескать, его обманули «чикагские мальчики», что теперь повернуть либерализацию вспять уже нельзя, но правительство Гайдара он выгонит за то, что оно ввергло граждан в нищету.