Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2006 #3

Той самой силою, что в данный миг годится,

Кто, значит, угадал, в каком котле варится

Грядущее, в каком былое, — угадал,

Куда история свой направляет шквал!

В эпохи мелкие бывают всех сильнее

Порой наложницы, порою — брадобреи;

В грязи дворцовых склок плодится временщик,

Чтоб лопнуть через год; в борьбе уездных клик

Выпячивают грудь “тузы” и “воротилы”:

Но лишь историю рванут иные силы,

Под спудом зревшие, метя ко всем чертям

Гнилую скорлупу — и трон, и суд, и храм, -

Не отыграться тут на деньгах, на породе,

На склочной ловкости: тут власть в самом народе;

И к ней придёт лишь тот — кто подлинно велик, -

Кто в сердце времени всем существом проник!

И это будет — Вождь! В нём Жизнь кипит и бродит,

Как Гегель говорит: “в нём новый мир восходит”.

А разорви ту связь — и тотчас под уклон

Громадным оползнем начнёт валиться он;

Наполеонова тогда звезда блистала,

Когда он сам “парил в просторах идеала”

(По гётевским словам), — когда он мысли мчал

Валить феодализм в разверзшийся провал.

Когда ж династию он стал крепить, отведав

Лакейских почестей, когда великих дедов

В архивах королей сыскать велел опал

И яркий свой сюртук, где дым боёв опал,

Сменил на мантию со шлейфом златопчёлым,

Когда он гнёт понёс испанским нищим сёлам

И, жестам выучась изящным у Тальмо,

На русский навалить решил народ ярмо, -

Тогда — всё рухнуло… На острове скалистом

Он, кто скрижаль ваял, — опять мемуаристом…

И мне понятен путь, как взмах крыла простой,

Каким, войдя в эпические были,

С недосягаемой сдружился высотой, -

Стал Сталиным Иосиф Джугашвили.

Чудесный сплав огромного ума

С огромною и безвозвратной волей…

Вот — “личное”. Средь мировых раздолий

Созревших гроз уже бегут грома;

Вот — “внешнее”. Стихия со стихией

Перекликаются. И, слыша бури свист,

Идёт навстречу ей, чтобы тряхнуть Россией,

Тифлисский худенький семинарист.

Рабочие кружки в литейных и кожевнях, -

Раскоп ключей живых средь наслоений древних, -

Размёт всех глупостей и лжей,

Всех болтунов разгром, изгнанье их — взашей,

Проникновение в любые боли будней,

И через год, глядишь, средь пламенных полудней

Батума, и Тифлиса, и Баку

Размеренным и неуклонным шагом

Гуриец и лезгин идут под красным флагом

Навстречу изумлённому штыку!..

………………………………………………………………….

Я в этом знаю толк. Поэт — я изучал

Строй цицероновых финалов и начал,

Архитектонику главы, абзаца, фразы, -

Распевы Гарсия и гоголевы сказы;

Я Хризостомом был, как ветром, упоён;

Чеканом логики меня пьянил Платон,

Я жадно выхлебал яд гейневского глума,

И пиво Лютера, и брагу Аввакума.

Я знаю в слове толк. И вот, когда гляжу

В страницы стенограмм, — одну я нахожу

Его достойную метафору: я разом

Его конструкции назвать готов алмазом,

Что выгранен в брильянт. Здесь “комплимента” нет.

Закон гранения — подмять летучий свет,

Замкнуть его в глуби кристалловидной плоти,

Заставить биться в грань на каждом повороте,

Дробиться в лёгкости, ливень и семицвет

Блаженством радуги метнуть со всех фацетт.

Гранильщик опытный расчистит на экране -

Углы падения, наклоны каждой грани,

Надломы, россыпи и выбрызги луча,

Ярь благородную, как лошадь горяча!

Здесь — то же. Вижу я каноны симметрии,

Члененья чёткие, антитезы крутые

И пронизавшие всю толщу речи всей

Скрещенья строгие незыблемых осей.

И мысли ясный луч, летя в гранёном слове,

Как боевой клинок, всё время наготове,

Дробится в радугу, и семь цветов её

Прекрасной полнотой объемлют бытиё!

Вот фиолетовость: то чудная динамо

Сгущает капли масть и так парит упрямо

По медным проводам — чтоб молния в плену

Нетленной силою наполнила страну.

Вот синева: то цвет, то холст комбинезона

Рабочего, то хмель прохладного озона,

Которым дышит труд: “жить стало веселей”.

Вот голубой разлив: то блеск и звон морей,

Куда мы шлём суда, глуби воздушной сферы,

Где самолётам вслед чертят круги планеры.

Вот зелень: то леса, луга, сады, поля, -

С двойною силою родимая земля,

Неиссечённая враждебными межами.

Вот жемчуга, — то ширь, пшеницами и ржами

Заплёснутая, даль, где золото парит

Шарами цитрусов на ветках Гесперид.

Вот луч оранжевый — то сполох на огромных

Мартенах яростных, на исступлённых домнах

Той стали огневой, ликуя и спеша,

Чтоб солнце вспомнила крылатая душа.

Вот алость, наконец, чистейший блеск сиропа,

То революция, вино, каким Европа

Ещё упьётся всласть, что каждый день и час

Во всех артериях пульсирует у нас.

Семь цветов радуги, раскованной в алмазе,

Переливаются, плетя взаимосвязи.

И алого луча тончайшую иглу

Встречаешь прописью в любом его углу.

Здесь диалектика — не росчерк на бумаге,

Не мозговой балет, не свист весёлой шпаги, -

В ней зубья врубовки; в ней жала сверл и фрез,

Что прорезают мир от недр и до небес;

В ней перст прожектора, пред кем дрожит измена;

В ней неподкупный зонд, бездонный глаз рентгена,

Всё видящий насквозь, в ней вечный тот магнит,

Что души компасов одной мечтой святит.

И — понимаешь всё! “Проклятые вопросы”

Вмиг расплываются, как дым от папиросы,

Когда прохладный бриз вдруг вломится в окно,

И вбрызнет молодость, — и каждое звено

Вдруг зазвенит в тебе, сбивая прах застылый…

И — надо действовать!.. Материальной силой

Идея предстаёт, войдя в сознанье масс, -

Когда густит её (добавлю я) алмаз.

1937

Когда в нашей стране началась “раскрутка” будущего шоу под названием “оранжевая революция”, в Интернете появились специфические картинки — фотографии президента Путина, запечатлевшие какую-то неприятную, нелепую или смешную гримасу на его лице. То, что при желании можно поймать у любого человека. И под каждой такой фотографией была хамская подпись на жаргоне наркоманов: “В. В.Путина спросили про ганджу (коноплю. — Авт.)”, “В. В. Путин говорит, что у него есть, но мало”, “В. В. Путин учит правильно раскуривать”, “В. В. Путин рассказывает про отходняк”, “В. В. Путин говорит, что прямо сейчас он дунуть не против”, “Уже дунул”, “В. В. Путин проснулся и бузит”. И дальше в том же духе.

Не помним, имела ли вся эта серия заглавие. Но даже если и нет, оно напрашивалось без вариантов: “Путин — наркоман”. Подросток, который показал нам эти “комиксы”, прокомментировав их дежурным словом “прикол”, довольно ухмылялся. “А что? — он даже не понял, чем мы шокированы. — Такого в Интернете полно. Есть и покруче”.