Юрий Фельштинский - От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036)

Военный институт иностранных языков — ВИИЯ, где познакомились родители Александра Нагорного, был кузницей кадров для ГРУ. Упомянутый Сергей Кургинян, родившийся в 1949 году в Москве, был давним и опытным агентом 1-го отдела 5-го Управления и активно использовался по линии 2-го отдела 5-го Управления, направлявшего его в спецкомандировки в национальные окраины Советского Союза, где происходили тогда столкновения на национальной почве.

Кургинян работал под прикрытием Экспериментального творческого центра (ЭТЦ), который он же и создал. Членами ЭТЦ были самые разные люди, например, будущий известный журналист националистической ориентации Михаил Леонтьев. Показательным являлся факт появления в числе сотрудников ЭТЦ бывшего председателя КГБ Владимира Крючкова после его освобождения по амнистии на основании постановления Государственной думы от 23 февраля 1994 года.

Специальностью Кургиняна была провокация. Известный театральный режиссер Марк Розовский однажды отметил:

Кургинян — абсолютно достоевский типаж: даже не бес, а мракобес с политическими амбициями, который понадобился сначала КГБ, а потом и новой кремлевской администрации391.

Некоторый свет на тайную жизнь Кургиняна проливает книга его последователей Кугушева и Калашникова «Театр мысли Сергея Кургиняна»:

Уж скоро будет двадцать лет с того дня, как один из авторов книги, Сергей Кугушев, увидел Кургиняна. То был осенний день в Москве середины восьмидесятых. И клуб Консерватории рядом с домом Высоцкого на Малой Грузинской, где играли странный, тягучий до неинтересности, но одновременно умный и тревожаще-психологичный спектакль «Борис Годунов». А потом, после представления, было общение с актерами […] А самым интересным стало знакомство с режиссером Сергеем Кургиняном — человеком, отмеченным печатью избранничества.

Блестящий физик, оригинальный математик и прирожденный организатор […] в начале [19]80-х он резко и неожиданно изменил стиль и само направление жизни. Свел к минимуму занятия наукой и стал режиссером […] Его театр выглядел полуподпольным, но при этом негласно поддерживался партийной и чекистской элитой СССР. Кургинян проводил исследования и испытания новых психотехнологий, способов воздействия на групповое сознание, систем смыслообразования […] Кургинян пытался нащупать пути прорыва к новому Красному смыслу. Кургинян был одним из последних настоящих коммунистов […] Кстати, и в партию он вступил на моих глазах, когда из нее было модно выходить. А до этого он был просто беспартийный коммунист, как и подавляющее большинство приверженцев Красного смысла.

В театр мы привлекали всех умных людей вне зависимости от их политических воззрений и личных свойств. Мы надеялись, что несовпадение точек зрения позволит создать новый советский проект, и Красная Атлантида, на наших глазах уходящая в пучину, вдруг всплывет, схлынут воды — и вновь мир увидит возрожденный Красный Колосс […] Сам же Кургинян служил душой и рупором этого странного объединения. Он не только общался с высшим руководством СССР и Москвы, но и метался по терпящей бедствие стране, проникал во все кризисные точки. Я, Сергей Кугушев, участник и очевидец этих событий, говорю честно: мы ленились делать подобное. Жили в комфорте, ходили на государственную службу, ездили в персональных машинах и получали тогдашние кремлевские пайки. А Сергей Ервандович инкогнито высаживался в Карабахе, проникал в Сумгаит, проводил подпольные встречи с прибалтийскими националистами и одновременно — с их противниками, советскими патриотами.

«Высаживаться» в горячих точках для ведения переговоров с «националистами» и их «противниками» (каковыми являлись советские спецслужбы) Кургинян мог только в том случае, если выполнял задания своих кураторов из госбезопасности392.

Членом редколлегии газеты «Завтра» и одним из основных ее авторов был генерал-майор Антон Суриков393, «человек, знавший всех и вся в левых кругах России», как писал о нем позже в некрологе его друг журналист Михаил Ростовский:

Офицер ГРУ, помимо всего прочего тренировавший в советское время колумбийских партизан… Он постоянно перемещался между Россией и такими экзотическими местами, как Саудовская Аравия, Ирак и Дубай […] Антон Суриков принадлежал к той части нашего офицерства, которая так до сих пор и не смогла смириться с распадом СССР. Российская Федерация в ее нынешнем виде так и не стала для него по-настоящему родной страной394.

В середине 1990-х Суриков начал регулярно публиковаться в российской прессе, прежде всего в прокоммунистических изданиях, таких как «Завтра» и «Правда-пять»395.

В эти же годы экспертом Консультативного совета по проблемам национальной безопасности при председателе Государственной думы РФ Селезневе служил кадровый офицер СВР Петр Евгеньевич Суслов396.

О своем вхождении в политику после выхода в ОДР Суслов рассказывал:

Политические изменения в стране в тот момент, когда я занялся политикой, были существенными, и подобралась очень хорошая команда, нормальных, перспективных людей во главе с руководителем нашей партии Александром Дугиным — политологом и геополитиком. Мы создали с ним общественно-политическое движение «Евразия» на основе идеологии евразийства. Вот этой общественно-политической деятельностью я и занимаюсь397.

Суслов и Дугин действительно «нашли друг друга». 28 марта 2000 года, в статье «Заря в сапогах» для газеты Проханова «Завтра», Дугин писал:

Очевидно, что для реализации евразийского проекта необходим совершено новый социальный рычаг — перевод страны на рельсы патриотизма. Сохранение и укрепление территориальной целостности требует новой касты, нового социального слоя. Люди спецслужб сочетают в себе основные предпосылки для того, чтобы стать хребтом евразийского вращения.

Движение «Евразия», как и появившаяся позднее на его основе партия, были еще одной законспирированной структурой спецслужб России. Вроде бы шутя Проханов и Дугин называли сами себя Димиургами. В христианском богословии Димиург — одно из наименований Бога как создателя и строителя всего сущего. Проханов и Дугин всерьез ощущали себя творцами будущего, которое, в действительности, являло собой далеко не лучезарное советское прошлое.

Противостоять столь хорошо организованной кампании поддержки Зюганова как кандидата в президенты со стороны коммунистических, патриотических, фашистских, националистических и прочих не всегда видимых структур, опиравшихся еще и на тайную помощь спецслужб, и при этом иметь на своей стороне только Коржакова, подговаривавшего Ельцина отменить выборы, было нелепо. Повторить октябрьскую военную операцию 1993 года с введением ЧП и расстрелом парламента в 1996 году было невозможно. С точки зрения госбезопасности победа Ельцина, когда у власти оставалась СБП Коржакова, и победа Зюганова, при которой к власти приходили коммунисты, инфильтрированные спецслужбами, мало чем отличались в плане конечного результата — захвата власти в стране госбезопасностью.