Владимир Осипов - Корень нации. Записки русофила

Эшелон, в котором мы выбирались из Сланцев, был последним. В Гатчине немецкие самолеты нас обстреляли. Мама догадалась схватить меня и убежать из вагона. Кто надеялся отсидеться в поезде, погиб. Прибыли мы в Саратовскую область. В промышленном поселке при станции Рукополь устроилась тетя Нюра, а мы с мамой, бабушкой и тетенюриным сыном Юрием поселились в селе Беленка, Краснопартизанского района. Я лично спал под «райскими дверями»: хозяева унесли часть иконостаса к себе домой, когда богоборцы рушили местный храм. В 1943 году был такой голод, что помню, как мы все лежали вдоль стен, ни на что не надеясь. Я словно разучился ходить. Вдруг приходит женщина из правления, приносит большую кастрюлю с борщом и кормит нас. Кажется, и по сей день вкуснее того борща я не едал. Помню уборку урожая, лозунги «Все для фронта, все для победы!». Дядя Петя присылал с фронта длинные письма, которые читались вслух. Запомнил часто употреблявшееся им слово: «наши». Я понимал так: «наши» воюют против немцев и Гитлера.

В 1944-м мама серьезно заболела тифом. Ее отвезли в больницу соседнего города Пугачева. Бабушка сказала: «Бог наказывает за грехи!» Конкретно за то, что вовремя не крестили меня. Хорошо помню, как она по собственной инициативе привела меня в храм (в Пугачеве). Там крестили многих. Младенцы орали. Когда окунали меня, я подумал: «Чего они орут? Что тут такого?» Крещен я был, таким образом, по полному чину – ПОГРУЖЕНИЕМ, а не т. н. обливанием. Между тем к 1942 году ВКП(б) намеревалась ликвидировать имя Бога на всей территории СССР. Планировалось закрыть последние действующие православные храмы. Не вышло. Ибо недаром А.С.Хомяков предрек: Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь никогда не исчезнет с лица земли до скончания века.

При одном из посещений мамы в больнице я от нее услышал: «Заберите меня. Я здесь не выживу». Ни питания, ни лекарств, ни ухода. Если бы можно было «дать» что-нибудь «на лапу» медперсоналу, можно было бы на что-то надеяться. Бедность, конечно, не порок, но так легко протянуть ноги. Маму мы забрали. Едва-едва доковыляли до поезда. Очень боялись, что она не успеет сойти на остановке в Беленке: поезд стоял всего ничего. В конце концов мама выжила.

В мае 1945 г. в Беленке ударили в рельсу. Сначала думали – пожар. Оказалось – победа. Которую так долго ждали. Где-то в конце июня мы, как эвакуированные, выехали домой, на малую родину. Товарный состав шел месяц, в Сланцы прибыли 26 июля. В то время я бойко читал стихи, особенно поэму о Зое Космодемьянской и часто на станциях с подножки тамбура орал во все горло: «Пала ты под пыткою, Татьяна, Онемела, замерла без слез…» Однажды один майор, растрогавшись, подарил мне красный тридцатник. Что меня поразило при возвращении, так это полное, тотальное разрушение нашего шахтерского городка. С высокого берега Плюссы я увидел одни руины. Закончилась война за выживание народов. Наши интернационалисты долго еще муссировали классовый подход. Мне рассказывала одна диссидентка, как она, пятилетняя, сидела на кровати дома, и вдруг в комнату вбегает немец с факелом и поджигает квартиру. Правда, ребенка фриц «пожалел»: пихнул факел не в ее одеяла, а в соседнюю кровать (Родители, правда, успели вынести девочку). Дело было в Белгороде при отступлении вермахта. Отечественная война с Германией была борьбой за само физическое существование русской нации. Адольф Гитлер не лицемерил, провозглашал свои цели публично и ясно: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь ТОЛЬКО РОССИЮ и те окраинные государства, которые ей подчинены» [1] Гитлер А. Моя борьба, глава 14. Изд. «Т-Око», 1992. С. 556. . Т. е. он не скрывал, что главной целью советско-германской войны, начавшейся в июне 1941 г., было не «освобождение» России от жидобольшевизма, а – завоевание исконно русских земель, включение их в состав «Великой Германии» и ЗАСЕЛЕНИЕ их немцами. Русских же фанатик расовой теории намеревался выселить в тайгу и тундру, возможно, за Урал, при этом всячески сокращая нашу численность посредством непредоставления медицинской помощи, абортов, алкоголя, табака и пропаганды растления. Сегодня программу Гитлера довольно результативно осуществляют демократы еврейской ориентации.

Я рос в атмосфере советской идеологии, читал, естественно, книги, прошедшие цензуру. Но до 13 лет был стихийно верующим благодаря бабушке Прасковье Егоровне, часами, как мне казалось, молившейся на коленях перед иконами. В 13 лет произошел тихий духовный бунт. Как-то листал мамину методику. Наткнулся на раздел «Атеистическая пропаганда» и задумался: как же так, все передовые, прогрессивные люди вокруг не верят в Бога, а я – верю? Что же, я такой темный, отсталый, хуже других? У меня неплохая память. И, как ни странно, я помню эти роковые минуты. Это восстание. Которое длилось 10 лет. До 23-х, когда меня арестовали и я внезапно оказался один на один перед тайной бытия.

Кажется, в 1950 г. нечаянно подслушал такой разговор. Сижу дома, делаю уроки. Мы в это время жили уже в другом месте, в селе Ново-Петровское, Московской области, в 83 км от столицы. Заходит к маме соседка Голованова. Ее муж был начальником районного отдела МГБ. Соседка страшно расстроена, шепчет маме: «Муж только что вернулся из Москвы, с важного совещания. Начальник областного Управления МГБ сказал так: «Смотрите, не проморгайте ни одного врага народа в своем районе! Пропустите – с вас снимем голову!» (точно не помню: «посадим» или «расстреляем», но в этом духе). «А где найдешь этих врагов народа в нашем-то районе?» – с горечью за судьбу мужа промолвила Голованова. При такой установке, естественно, каждый, кто выделялся умом, талантом, совестью, чувством справедливости, легко попадал под гребень диктатуры пролетариата. Это все предвидел Достоевский, у которого «державный бес» Верховенский говорит Ставрогину: «У Шигалева хорошо в тетради, – у него шпионство. У него каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны…не надо высших способностей!… мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменателю, полное равенство» [2] Достоевский Ф.М. Собр. соч., т. 7. «Бесы». Госиздат, М., 1957. С. 436—437 . При этом я не хочу опускаться до примитивного обвинения во всем одного Сталина. Просто продолжалась революция, подготовленная бесами с помощью либералов,

начата я при Ленине и Троцком, воспетая робертами рождественскими и евтушенками. К тому же, как доказал В. В. Кожинов, куратором послевоенных репрессий был «либерал» Хрущев, который надзирал за госбезопасностью от имени ЦК с декабря 1949 г. до марта 1953 г. [3] Кожинов В. Россия. Век XX. 1939–1964. М.,1999. С. 206 и далее. . В частности, этот бывший троцкист нес личную вину за гибель А.А. Кузнецова и других прорусски настроенных ленинградских руководителей.