Ева Меркачёва - Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах

«Владимир Владимирович сказал на недавней пресс-конференции, что у нас с ним хорошие отношения!» — говорит нам через стекло Фургал.

— Это не относится к условиям содержания, — подскочил к кабинке сопровождающий сотрудник.

— Что ж вы не уважаете президента! — нашелся Фургал, и надо заметить, сбил этой фразой «лефортовца» с толку.

— По СИЗО «гуляет» ковид, — резко посерьезнел, перейдя на другую тему Фургал. — Очень многие переболели. Но это скрывается. Информация закрыта. Объективного источника диагностики — аппарата КТ здесь нет. Зато есть много факторов, которые неизбежно сейчас приведут к росту заболеваемости, это я как врач говорю. В угоду кому-то людей держат тут фактически в крайней опасности. Умрешь — так умрешь. Никого это не волнует.

— Ну, это вы слишком пессимистично настроены.

— Так и есть. С учётом ситуации с коронавирусом — или прививайте, раз я в зоне риска, или отпускайте под домашний арест.

— Мы попросим сделать вам прививку, но на наши рекомендации здесь практически не реагируют больше.

— Ну, ничего! Зато самое плохое со мной уже случилось — я в «Лефортово». С другой стороны, не каждому так повезет с точки зрения колоссального опыта. Получается, мне дали возможность все хорошо обдумать, на многое посмотреть по-другому. Надо сделать надпись или наклейку: «Лефортово, спасибо, что выбрали меня!».

— Что у вас с питанием?

— Ассортимент тюремного ларька — примерно 15 видов продуктов не лучшего качества. Йогурт порошковый, к примеру. И заказать вы можете только раз в месяц. В других СИЗО есть интернет-магазин, обеды «ресторанные». Зато здесь быстро понимаешь, как нужно правильно питаться, чтобы выжить. Стараюсь есть не вкусно, но чтобы попадали в организм витамины. Делаем с сокамерником салат с огурцами и помидорами, винегрет. На новый год чего-то придумаем. Елка в «Лефортово» для заключенных будет? — иронизирует Фургал.

— Это вряд ли. Но, скорее всего, вам разрешат телевизор смотреть после отбоя. Алла Пугачева наверняка на «Голубом огоньке» будет петь, вот послушаете.

— Песни Пугачевой не относятся к условиям содержания! — вдруг встрепенулся сотрудник.

— А что относится вообще? Теперь с адвокатами встретиться в СИЗО крайне сложно. Ну и переписка по-прежнему запрещена, как и звонки-свидания.

Чуть раньше Фургал заявил членам ОНК, что ему принесли на подпись документ — там сказано, что часть переписки изъята в виду того, что в письмах содержаться сведения про уголовное дело.

— А некоторые письма якобы содержат еще и гостайну, — говорит Фургал. — Я даже расписываться за это не стал. Мало ли, потом как они повернут. Интересно, как простые люди могут знать тайну следствия и государственную тайну, и зачем они мне будут писать письма сюда об этом?! Это все про давление, которое было и которое не прекращается.

Экс-глава Серпуховского района Подмосковья Александр Шестун получил 15 лет колонии строгого режима. Подольский городской суд 25 декабря 2020 года признал его виновным в получении взятки в особо крупном размере.

Гособвинение запрашивало 20 лет колонии — с учётом его возраста и здоровья это почти как смертный приговор и, как не раз отмечали известные правозащитники, за экономическое преступление не должен быть срок как за убийство (в пример стоит привести историка-доцента Соколова, расчленившего аспирантку — ему прокуратура запросила 13 лет).

За время, проведенное за решеткой, 56-летний Александр Шестун успел написать книгу под названием «Непокорный арестант» и стать чемпионом по голодовкам.

Кто чаще всего общался все это время с Шестуном? Конечно, его адвокаты и правозащитники. Слово первым.

— Нас познакомил общий знакомый, когда Шестун воевал с прокурорами и все это освещал активно, — вспоминает экс-следователь по особо важным делам СК, ныне адвокат Андрей Гривцов. — Я приезжал к Шестуну домой в гости, и мы общались. Он был тогда в эйфории и на подъёме, что его тема обсуждается публично. Ну и вообще он в жизни был такой активный, инициативный, эмоциональный“ всегда.

Александр Шестун

Когда семья попросила об адвокатской помощи, я не мог отказать. И потом уже я увидел его в СИЗО, он голодал, был очень слабый и не совсем похож на себя прежнего. Его трясло тогда от слабости. Было его очень жалко. Он, конечно, сложный- доверитель, не всегда с ним комфортно было (никого не слушал, ничьих советов и ему всегда по принципу «чем опаснее, тем лучше»), но в целом защищать его было интересно.

Александр Шестун лично мне запомнится по его почти лирическим письмам в «МК» по голодовкам. Помню, как он голодал в «Лефортово». К нашему приходу это был пятый день без еды (только вода), Шестун похудел на 6 кг. Все руки у заключенного были исписаны шариковой ручкой.

— Что это? — спросили мы.

— Это чтобы не забыть, что я не ем. А то ночью могу за едой потянуться.

В случае с Шестуном мы впервые столкнулись с тем, чтобы голодающего не поместили на отдельное содержание. Он так и оставался все время с сокамерником — миллиардером Манашировым и считал это «пыткой».

— Холодильник забит бакинскими помидорами и прочей вкуснятиной. И он как специально ест с утра до вечера, меня уговаривает. Это пытка настоящая. Как-то сказал, что даст мне много денег, если я начну есть. А я пошутил в ответ, что он будто бы сотрудничает со следствием против меня — ведет внутрикамерную разработку. Мои требования: изменение меры пресечения (к тому времени следователь не был у него ни разу — прим. автора), допуск адвоката (защитник смог пройти только однажды и то после объявления клиентом голодовки — прим. автора).

Больше всего Шестуна тревожило — не будут ли его кормить принудительно? По его словам, начальник медчасти «Лефортово» угрожал надеть наручники и начать эту унизительную пыточную процедуру. Тогда все обошлось — во ФСИН официально заявили, что кормить принудительно можно только в случае, если стоит вопрос жизни и смерти, а человек находится без сознания, впал в кому и не может принимать решений сам.

Во время той нашей проверки он сказал: «Если вы напишите о моей голодовке статью, то я начну есть». Я написала. Он не бросил голодать. Признаюсь, осадок остался, ведь человек не сдержал слово. Потом он объяснит — это произошло потому, что статья вышла только на сайте, а не в газете.

С тех пор Шестун голодал еще много раз, и каждый доводил себя до состояния скелета. Однажды мы столкнулись с ним в коридоре больницы «Матроской тишины» — тогда казалось, что он уже почти никого не узнает. Но нас все-таки узнал и даже постарался улыбнуться, прошептав слова приветствия.