Ева Меркачёва - Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах

Эраст Галумов

Белоусов до этого дня возглавлял следственную группу, которая вела уголовное дело Галумова (сам он арестован и находится в «Лефортово»).

Разоблачение Белоусова и его помощника Колбова (бывший старший следователь СУ ФСБ России) стало одной из самых уникальных операций последних лет. Обоих в родном ведомстве считали едва ли не гениями. Даже страшно представить, что они могли натворить, если бы на пути у них не стал Владимир Семенцов — бывший старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, который и обратился в УСБ ФСБ.

Напомним, что экс-гендиректора издательства «Известия», политолога, профессора, доктора политических наук Эраста Галумова тайно арестовали в начале 2018 года (родные и коллеги думали, что он на форуме в Санкт-Петербурге).

Я совершенно случайно нашла его в одиночной камере «Лефортово» во время проверки в качестве члена Общественной наблюдательной комиссии. Тогда впервые за всю историю общественного контроля оперативник изолятора по фамилии Иванов (не исключено, что у следствия после случившегося к нему возникнут вопросы — ведь по факту он помогал предателям-чекистам) потребовал разрешение следователя на общение заключенного с представителями ОНК.

Благодаря нам об аресте узнало общество, а главный редактор «МК» Павел Гусев подписал обращение с просьбой заменить коллеге арест на другую меру пресечения.

Но потом случились два события. Само уголовное дело засекретили, а Галумов… признал свою вину.

Как выяснила я тогда, вменялось ему мошенничество, причем, дело оказалось сугубо экономическое — якобы неправильно утилизировал печатный типографский станок. При чем тут ФСБ? Почему «Лефортово»? Ответов на эти вопросы мы найти не могли.

О загадочном деле Галумова на какое-то время забыли. Я навещала его в «Лефортово», где он сидел в камере с миллиардером Михальченко и всячески давал понять — пребывает в ужасе, но ничего рассказать не может. Недавно адвокаты Галумова обратились ко мне за помощью. Их (Владимира Семенцова и Викторию Брагинцеву) следователь не выпускал из следственного управления ФСБ. Почувствовав себя заложниками, они пытались даже выпрыгнуть из окна следственного кабинета! Только после предания этой информации гласности защитников отпустили.

Сложить воедино все части пазла до сих пор никак не удавалось. Но теперь все встало на свои места.

Итак, в следственную группу по делу Галумова входит 15 человек, в числе которых Колбов (он уволился летом, но на момент описываемых событий был действующим сотрудникам центрального аппарата ФСБ). Это практически весь состав седьмого отдела, который занимается расследованием преступлений в сфере компьютерных технологий. Группу возглавляет Белоусов, который за время расследования «вырос» с капитана до майора и сейчас находится в должности старшего следователя по особо важным делам. Колбов и Белоусов специализировались на биткоинах, чем и объясняется их любовь к этой криптовалюте. Уже после задержания обоих в ведомстве характеризовали, как талантливых, подававших большие надежды.

И вот как развивались события.

— После задержания Эраста Галумова позвонили его сыну Александру, — рассказывает бывший следователь по особо важным делам при Генпрокуратуре Владимир Семенцов. — Человек на другом конце провода представляется Михаилом (как потом окажется это следователь по особо важным делам Колбов).

Говорит — уезжай из страны. Александр (он, к слову, бизнесмен средней руки) на это возмущается: «Почему? Я ни в чем не виноват». А тот ему — будешь и ты сидеть за отца

Александр в итоге уехал на Кипр. Одновременно сотрудники следственной группы говорят Галумову-старшему: «Ты мудрый мужик, но ты попал, от нас не выходят, ты должен признать вину, выплатить ущерб, а твой сын, который сбежал за рубеж, должен выполнить некие наши условия. Вот тогда все будет хорошо, осудим тебя в особом порядке (с судом договоримся) и выйдешь на свободу».

Помещают его в «Лефортово» в камеру с олигархом Михальченко, который ему говорит — надо соглашаться, надо все отдавать. Михальченко даже предложил ему своих денег.

Потом произошла наша встреча в Следственном управлении ФСБ. Описываю картину. Мы в коридоре (дальше не пускают), а Галумов в кабинете со следователями без нас, адвокатов, охотно показания какие-то дает. Я, конечно, удивился — может, мы не нужны ему совсем?! Тут открывается дверь и выходит радостный Галумов, который говорит: «Мы обо всем договорились, я признаю себя виновным». Белоусов улыбается, довольный. Мы в шоке.

Я говорю Галумову: «Расскажи нам, твоим адвокатам, что ты сделал? В чем виноват-то?». Он рассказывает, и я понимаю — признавать нечего. Не буду вдаваться в детали, но поверьте — нет состава преступления.

Семенцов рассказывает, как он пришел к Белоусову, чтобы донести до него эту мысль. Немолодого юриста поразил плакат, который висит в кабинете. На нем черный кот и матерная надпись: «Опера (нецензурно), у них (нецензурно) нет. Давай 100 тыс. Садись в СИЗО. Там хорошо. Я пошел спать. Дело развалю позже». Семенцов не скрывает своего возмущения, рассказывая подробности общения:

— Я ему говорю: «Как же так? Вы элита ФСБ, а у вас такой плакат висит на видном месте. Не стыдно?» Он мне на это стал рассказывать, что долго искал этот плакат и гордится им. Я стал ему объяснять, что никак не получится вменить Галумову эпизод со станком, законы показывал. Он пошел к руководству. Возвращается со словами: «Там сказали — мошонка!». Я в ужасе: «Что такое мошонка?» «Так у нас мошенничество называют». Представляете уровень его культуры?

Дальше события разворачивались вполне ожидаемо. «Михаил» (он же Колбов) стал требовать с сына Галумова Александра 65 миллионов рублей, но обязательно в биткоинах. Грозил, что если не получит, то в деле отца появятся еще эпизоды и тот «уедет» на этап надолго. Поразительно, но пока сын раздумывал, действительно появился новый эпизод — с кражей куска кабеля.

«Вы поняли теперь, какая у нас сила?!» — позвонил «Михаил» Александру.

— Я пришел к Белоусову и говорю: «Родственникам Галумова кто-то звонит, требует денег. Этот кто-то вмешивается в ваше дело. Займетесь», — рассказывает Семенцов. — И даю ему телефон, с которого поступают звонки от «Михаила».

Он даже бровью не повел. Сказал на это: «Следствие это не касается, мне это не интересно». После этого разговора Михаил позвонил уже мне и на полублатном жаргоне стал говорить, что благодаря мне Галумов сядет в тюрьму. Он мне говорил: «Не смей больше никуда ходить. Все вопросы по делу решаю я».