Алек Эпштейн - Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня. 1945–1973

Отказ США и Великобритании в качестве ответного шага вооружить Израиль адекватно усилению египетских арсеналов вызвал обсуждение возможности обратиться за помощью к СССР по дипломатическим и военным каналам. Предложения, выдвинутые сотрудниками МИДа Израиля, касались возможного партнерства с Советским Союзом, причем он должен был иметь равные с западными державами права в регионе. Целью этих предложений было уменьшить ущерб от изоляции, в которой мог оказаться Израиль в ходе «соревнования» великих держав за поддержку арабских стран. Вопрос о том, следует ли Израилю обращаться к СССР с просьбой о покупке оружия, вызывал разногласия, хотя во главе той группы политиков, которая требовала обратиться к СССР с просьбой о поставках вооружений в контексте арабо-израильского конфликта в регионе, стоял сам Д. Бен-Гурион. Его доводы были вызваны нежеланием отказаться от малейшего шанса на приобретение вооружений и основывались на информации, поступившей в Израиль в конце 1955 — начале 1956 года, о том, что СССР якобы может отнестись положительно к новой позиции Израиля. В апреле 1956 года Д. Бен-Гурион даже предположил, что поворот в сторону Советского Союза будет с пониманием воспринят еврейскими организациями США: «Американские евреи знают, что нам угрожала опасность и что Америка и госсекретарь США Джон Фостер Даллес отказались поставить нам оружие, в то время как Россия согласна сделать это. Поэтому они одобрят это решение» [183] Протокол заседания 10 апреля 1956 г. // Государственный архив Израиля, Иерусалим [на иврите]. . Всем этим планам было не суждено воплотиться в жизнь, так как никакого оружия Советский Союз в Израиль не поставил, и ситуация развивалась совершенно в другом направлении: ближайшим военно-политическим союзником Израиля на десять лет стала Франция. Израильские же руководители пришли к идее о целесообразности превентивной войны против Египта до того, как он получит все то советское оружие, которое должен был получить.

Собственно говоря, именно ощущение полного внешнеполитического одиночества в условиях, когда ни одна из стран региона, в котором находится Израиль, не признавала легитимность его существования, не подписала с ним мирный договор и не установила с ним дипломатических отношений, сформировало стремление Д. Бен-Гуриона к развитию собственного ядерного потенциала. Именно в обладании оружием, которое не может быть побеждено, Д. Бен-Гурион и некоторые его соратники видели гарантию самого факта существования еврейского государства, особенно важную в связи с тем, что никаких других гарантий его существования никакая из мировых держав, включая США, предоставить ему готовы не были. Представляется, что обещание, данное официальными представителями Франции в 1956 году помочь Израилю в создании им ядерного потенциала было на самом деле важнейшей причиной, побудившей Д. Бен-Гуриона к войне против возглавляемого Г.А. Насером Египта — войне, в которой более всего были, преимущественно по экономическим причинам, заинтересованы Франция и Англия, но которую вели почти исключительно израильские войска. По всей видимости, Д. Бен-Гурион не считал такую плату за возможность обладания ядерным потенциалом чрезмерной. Обо всем этом тогда не имели представления ни граждане Израиля, ни американские руководители, которые об израильско-французских договоренностях не знали практически ничего.

В декабре 1955 года министр иностранных дел Израиля Моше Шарет находился с визитом в США, где, как справедливо указывает израильский историк Давид Шахам, «почти отчаянно стремился убедить администрацию согласиться на поставки оружия Израилю и на создание двустороннего оборонительного союза» [184] Давид Шахам, Израиль — 50 лет (Тель-Авив: издательство «Ам овед», 1998), стр. 126 [наиврите]. . Однако добиться поддержки американской администрации не удалось и в этот раз…

К счастью для Израиля, французские руководители того времени демонстрировали совершенно другой подход, согласившись поставить в Израиль значительное количество танков, самолетов и других видов вооружения. Именно французское — а отнюдь не американское — оружие, поставленное в 1955–1956 годах в Израиль, позволило еврейскому государству сохранить баланс сил с получавшим в беспрецедентно больших количествах советское оружие Египтом.

К началу 1956 года, по мере того, как военное сотрудничество Франции и Израиля становилось все более плотным, Д. Бен-Гурион и Ш. Перес начали видеть именно во Франции основного потенциального помощника в деле развития ядерной программы. Д. Бен-Гурион был убежден, что только обладание ядерным оружием может гарантировать выживание Израиля во враждебном окружении как в кратко-, так и в долгосрочной перспективе. О том, чтобы добиться в этом вопросе помощи Соединенных Штатов, нечего было и думать. Соответственно Ш. Перес стремился убедить министра обороны Франции Мориса Бурж-Манури (Maurice Bourges-Maunoury, 1914–1993) — сейчас его именем названа одна из иерусалимских улиц — предоставить Израилю возможность начать разрабатывать программу, которая в конечном счете позволит ему производить ядерное оружие. На тот момент Франция сама еще не имела четкого представления о будущем своего ядерного потенциала ни в гражданской, ни в военной сфере. Еще сравнительно слабо развитой ядерной программе Франции требовался крупный международный заказчик, который позволил бы этой европейской стране закрепить за собой статус ядерной державы. По другую сторону Атлантики и Соединенные Штаты, и Канада уже были вовлечены в крупные контракты по экспорту ядерного ноу-хау, технологий и материалов новым государствам, в частности — Индии. Шимон Перес, бывший тогда генеральным директором Министерства обороны Израиля (пост министра по совместительству занимал сам глава правительства Д. Бен-Гурион), и председатель созданной в 1952 году Комиссии по атомной энергии профессор химии Эрнст Давид Бергман (Ernst David Bergmann, 1903–1975) вели интенсивные переговоры со своими коллегами в Министерстве обороны Франции и в Комиссариате по атомной энергетике по поводу возможной покупки французского ядерного реактора.

Французские официальные лица тянули время, и Ш. Перес понял, что желаемый им прогресс не будет достигнут, если Израиль не сможет предложить взамен нечто действительно значимое — тако вым заместитель министра обороны счел собираемую израильской разведкой информацию, касавшуюся отношений между Египтом и алжирскими повстанцами. В начале 1956 года глава военной разведки (АМАН) Иехошпат Харкави (1921–1994) вылетел в Париж для встречи с Пьером Бурсикотом (Pierre Boursicot, 1899–1986), возглавлявшим в то время секретную Службу внешней документации и контрразведки Франции (SDECE), подчиненную непосредственно главе правительства [185] См.: Barry Turner, Suez. 1956. The Inside Story of the First Oil War (Lond Hodder 8c Stoughton, 2006), p. 261. . Однако никаких сведений о том, что предоставленная И. Харкави информация каким бы то ни было образом повлияла на подход французских руководителей относительно возможностей двустороннего сотрудничества в ядерной сфере, нет.