Алек Эпштейн - Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том II. Эпоха дипломатии: сорок лет «борьбы за мир»

Книга публикуется в авторской редакции и не обязательно отражает позицию Института Ближнего Востока

На задней стороне обложки фотография Б. Нетаньяху с Б. Обамой

Ицхак Рабин, ставший главой правительства Израиля в 1974 году, был представителем нового поколения в политическом руководстве страны: он родился в Палестине/Эрец-Исраэль, а не в Восточной Европе, как все его предшественники на посту премьер-министра, и в силу возраста не принадлежал к числу отцов-основателей государства. В его пользу говорило то, что он был начальником Генерального штаба ЦАХАЛа во время Шестидневной войны (то есть был человеком, компетентным в сфере национальной безопасности) и послом в Вашингтоне во время Войны Судного дня (то есть был в курсе всей палитры отношений с Соединенными Штатами). Ицхак Рабин стал первым израильтянином, имевшим стаж дипломатической работы в США, возглавившим правительство страны. Вторым таким человеком стал 22 года спустя Беньямин Нетаньяху.

Когда Ицхак Рабин сформировал новое правительство, он сместил Аббу Эвена с поста министра иностранных дел, предложив ему пост министра информации. А. Эвен отказался — и в результате вообще оказался вне правительства, в которое он уже не вернулся никогда, хотя и оставался депутатом Кнессета до 1988 года. Министром иностранных дел стал Игаль Аллон — непосредственный командир И. Рабина в ходе службы в ПАЛЬМАХе в дни, непосредственно предшествовавшие провозглашению независимости Государства Израиль. Изменившаяся иерархия (И. Рабин оказался по статусу выше И. Аллона) стала тяжелым испытанием для их отношений, что явно не способствовало слаженной работе правительства. Не способствовало ей и назначение Шимона Переса на пост министра обороны.

Ш. Перес также претендовал на пост главы правительства, но при голосовании в ЦК Партии Труда уступил И. Рабину, получив 254 голоса «за» против 298, полученных бывшим начальником Генштаба. Ш. Перес и И. Рабин соперничали за лидерство в Партии Труда на протяжении двадцати с лишним лет, до ноября 1995 года, когда И. Рабин, второй раз бывший премьер-министром (Ш. Перес занимал тогда пост министра иностранных дел), был убит. С момента своего возникновения первое правительство И. Рабина представляло собой не столько кабинет единомышленников, сколько арену борьбы трех соперничавших между собой лидеров, что проявлялось и в различных позициях, отстаиваемых ими в ходе переговоров с американскими представителями [1] О различиях в требованиях И. Рабина и Ш. Переса докладывал, в частности, Г. Киссинджер Дж. Форду; цит. в меморандуме зам. советника президента США по национальной безопасности Б. Скоукрофта от 28 августа 1975 г., опубликованного в антологии Foreign Relations of the United States. 1969–1976, Vol. XXVI. Arab-Israeli Dispute, 1974–1976, pp. 819–821; об особом мнении И. Аллона и проблемах, связанных с его статусом в правительстве, Г. Киссинджер информировал Дж. Форда 23 августа, см. там же, рр. 806–808. .

Когда у власти находился Давид Бен-Гурион, его авторитет был достаточен, чтобы обеспечить единство как в правительстве, так и в обществе. После отставки Д. Бен-Гуриона израильские правительства в основном представляли собой собрание разрозненных групп и более или менее сильных личностей с различными, а зачастую противоположными мнениями и амбициями. Политическую ситуацию в стране можно было бы определить как многопартийную парламентскую систему с коллегиальным кабинетом, в котором премьер-министр являлся первым среди равных. Другие министры нередко были готовы выступить против премьера, опираясь на своих сторонников, как в парламенте страны, так и за его пределами. Хорошо зная И. Рабина и не сомневаясь в том, что он сумеет добиться от нового израильского премьера того, в чем будет заинтересован, Генри Киссинджер, сохранивший пост государственного секретаря и в администрации Джеральда Форда, приступил к новому раунду переговоров о разъединении войск между Израилем и Египтом.

Г. Киссинджер в целом согласовал основные параметры соглашения, однако последнее слово оставалось за руководителями государств. 1–2 июня 1975 года в Зальцбурге состоялась встреча президента Дж. Форда с А. Садатом, в июне в Вашингтоне побывал премьер-министр Израиля Ицхак Рабин. В последующие летние месяцы стороны договорились о новой линии разъединения, благодаря которой Египет должен был получить значительную часть Синайского полуострова. К концу лета новое временное соглашение о разъединении войск под исключительно американским патронажем было готово. На 1 сентября было назначено его парафирование — сначала в Израиле, затем в Египте, на которое Генри Киссинджер отправлялся лично. Перед очередным отлетом на Ближний Восток госсекретарь имел телефонную беседу с президентом, которая была записана. Показательно, что ни о Женевской конференции по Ближнему Востоку, проходившей под патронажем США и СССР, ни об Организации Объединенных Наций госсекретарь и президент даже не упомянули; единственные, о ком они вспомнили — лидеры Республиканской и Демократической партий в самих США, с которыми собирался встречаться (и встретился) Дж. Форд. Предупредив, что их беседа записывается, президент источал комплименты своему госсекретарю, который, в свою очередь, отвечал взаимностью:

Джеральд Форд: Позволь мне сказать, Генри, что я чрезвычайно благодарен за те колоссальные усилия, которые вы предприняли во время этого последнего раунда переговоров. Я знаю, как долго, напряженно и самозабвенно вы работали — часами, не только со мной, но и с премьер-министром Рабином и с президентом Садатом. Я полагаю, что это великое достижение, одно из самых выдающихся в нашем десятилетии, а может быть, и столетии. И я знаю, что американский народ будет тоже благодарен за ваши успешные усилия, а я сейчас выражаю свою глубокую благодарность.

Генри Киссинджер: Ценю ваши слова, господин президент. Мы с вами уделили Ближнему Востоку больше времени, чем какой бы то ни было другой проблеме.

Джеральд Форд: Думаю, если сложить часы, получится много дней, а тот факт, что в конечном счете мы пришли к успешному результату, вселяет и в вас, и в меня, и в других чувство глубокого удовлетворения. Это сделано на благо не только двух стран, но, по моему мнению, Генри, это одно из крупнейших достижений нашего времени.