Алек Эпштейн - Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня. 1945–1973

В пятницу утром 26 мая 1967 года А. Эвену позвонил Д. Раск, который передал просьбу Л. Джонсона перенести их уже назначенную встречу на воскресенье, так как У Тан должен был к тому времени вернуться из Каира, и Л. Джонсон хотел сначала ознакомиться с его докладом. А. Эвен отметил, что ему необходимо срочно увидеться с президентом США, после чего — вернуться в Иерусалим, где в воскресенье должно было состояться заседание правительства — «возможно, важнейшее за всю историю страны» [390] Cm.: Dean Rusk, As I Saw It (New York: Penguin, 1990), p. 385. . Л. Джонсон согласился принять А. Эвена, который в тот же день вел непростые переговоры в Пентагоне с министром обороны США Робертом Макнамарой (Robert Strange McNamara, 1916–2009) и председателем Объединенного комитета начальников штабов генералом Эрлом Уилером (Earle Gilmore Wheeler, 1908–1975). Оба они подвергли сомнению данные израильской разведки о приближающейся египетской агрессии, отказавшись предоставить Израилю какие-либо конкретные обязательства или гарантии. Соотношение сил в администрации США складывалось не в пользу Израиля, но отступать было некуда, и А. Эвен направился в сопровождении израильского посла в США на свою заключительную и самую важную встречу с президентом Л. Джонсоном в Белом доме. Кроме Л. Джонсона, в переговорах с американской стороны участвовали Роберт Макнамара, генерал Эрл Уилер, пресс-секретарь президента Джордж Кристиан, заместитель Государственного секретаря Джозеф Сиско (Joseph Sisco, 1919–2004) и Уолт Ростоу, брат Юджина Ростоу, бывший советником президента США по национальной безопасности.

Описывая ситуацию, А. Эвен отметил, что Израиль находится сейчас на перепутье, так как решение уйти из Синая в 1957 году было принято, основываясь на американских обещаниях обеспечить присутствие войск ООН на полуострове и гарантировать свободу навигации в Тиранском проливе. А. Эвен подчеркнул, что за долгие годы своей дипломатической деятельности он никогда не получал столь тревожной телеграммы, как та, которая пришла ему из канцелярии премьер-министра в Иерусалиме в тот день: речь шла не только о благополучии Израиля, но и о самом его существовании. А. Эвен выразил надежду на то, что Израилю и США удастся скоординировать свои действия в ответ на возможную атаку египтян.

Ответ Л. Джонсона был обескураживающим. По его словам, Соединенные Штаты не собираются рисковать конфронтацией с Советским Союзом лишь потому, что Израиль хочет добиться желательного для себя решения в максимально короткий срок. Президент подчеркнул, что основной проблемой его администрации является продолжающаяся затяжная война во Вьетнаме, добавив, что на проведение каких-либо военных действий на Ближнем Востоке необходимо получение санкций Конгресса. «Я не король в этой стране», — отметил Л. Джонсон. Весьма критически оценив деятельность ООН и его Генерального секретаря по урегулированию ближневосточного кризиса, президент попросил израильтян набраться терпения и действовать преимущественно своими силами: «У вас в Израиле лучшая разведка и лучшие посольства. Заставьте работать всех, кто заинтересован в том, чтобы Тиранский пролив оставался открытым для судоходства». При этом Л. Джонсон высказался категорически против нанесения израильскими военно-воздушными силами превентивного авиационного удара по Египту. Цитируя заключение, представленное американской разведкой, из которого следовало, что, несмотря на агрессивную риторику, у Египта нет намерения атаковать Израиль, Л. Джонсон предупреждал об опасности, грозящей еврейскому государству в случае односторонних действий: «Израиль никогда не должен быть ответственным в глазах Америки или мирового сообщества за развязывание войны. Израиль не будет один до тех пор, пока он не решит быть одним» (“ Israel will not be alone unless it decides to go it alone”); последнюю фразу Л. Джонсон повторил три раза. А. Эвен ничего не ответил, предложив создать совместную американо-израильскую рабочую группу по оперативному наблюдению за ходом развития событий. Министр обороны США согласился рассмотреть возможность создания такой группы, отметив, что необходимо сохранять конфиденциальный характер достигнутых договоренностей. Эта полуторачасовая встреча мало что дала: А. Эвен ушел из Белого Дома в смятении, а Л. Джонсон сказал своим советникам: «Они собираются начинать войну, а мы ничего не можем с этим сделать» [391] Протокол встречи А. Эвена и Л. Джонсона, записал Э. Эврон // Государственный архив Израиля (фонд иностранных дел, папка 5987/30). Об этой встрече см. воспоминания самого А. Эвена: Abba Eban, An Autobiography (New York: Random House, 1977), pp. 389–394, а также: Michael Oren, Six Days of War, pp. 114–115. .

А. Эвен вернулся в Израиль, застав военное и политическое руководство страны в крайне сложных и изматывающих дискуссиях. После того как была проведена массовая мобилизация резервистов, каждый день бездействия стоил стране миллионы долларов, не говоря уже о том, что нападение Египта, которое могло последовать в любой момент, грозило непредсказуемыми потерями.

В воскресенье 28 мая 1967 года кабинет министров заслушал доклад А. Эвена о ходе его переговоров с французскими, английскими и американскими руководителями. Выразив опасение, что будущие поколения осудят правительство, если оно не найдет альтернативы войне, А. Эвен рекомендовал отложить принятие решения по этому вопросу на три недели, чтобы дать американцам отсрочку с целью попытаться урегулировать кризис мирным путем; при голосовании в правительстве голоса разделились поровну, 9 — за отсрочку и 9 — против нее [392] Поименные результаты голосования см. в книге: Йоси Гольдштейн, Эшколъ. Биография, стр. 727, сноска 704. . Буквально во время заседания правительства была получена срочная телеграмма Л. Джонсона, в которой говорилось о возможной советской помощи арабам в случае войны и содержалась просьба к Израилю «не принимать никаких превентивных военных действий, тем самым делая себя ответственным за начавшуюся войну». Прислушавшись к предостережениям президента США, правительство решило принять предложение о трехнедельном тайм-ауте; при повторном голосовании против высказался только один ми-нистр, Моше Кармель (1911–2003) [393] См.: Йоси Гольдштейн, Эшколъ. Биография, стр. 555. .

Сообщения, прибывшие от американских представителей на следующий день, обнадеживали: посол США в Израиле отмечал готовность Л. Джонсона использовать «каждое и любые средства» для открытия Тиранского пролива для израильского судоходства. Государственный секретарь Д. Раск сообщал о прогрессе в организации совместной регаты морских держав в Суэцком заливе. Президент Франции Ш. де Голль также подтвердил свою приверженность обеспечению принципов свободы судоходства в Тиранском проливе. Однако дальнейшее развитие событий показало, что стратегическое положение Израиля продолжало ухудшаться. Г.А. Насер отверг предложение У Тана снять блокаду пролива хотя бы на две недели, после чего Генеральный секретарь ООН прекратил любые попытки мирного урегулирования конфликта. Из-за продолжавшейся блокады Израиль начал ощущать острую нехватку нефти и продовольствия. Военная разведка сообщала, что еще одна египетская танковая дивизия вошла в Синай. Мобилизация была объявлена в Судане, Ираке и Кувейте; сирийские силы были готовы вторгнуться в Галилею. Президент Ирака заявил: «Существование Израиля — это ошибка, которую надо исправить. Это возможность смыть с себя позор, который лежит на нас с 1948 года. Наша цель ясна — стереть Израиль с лица земли. И мы, если на то будет воля Аллаха, встретимся в Тель-Авиве и в Хайфе» [394] Цит. по: David Kimche and Dan Bawly, The Sandstorm: The Arab-Israeli War of June 1967: Prelude and Aftermath (London: Seeker and Warburg, 1968), p. 101. . Военные приготовления арабских стран достигли своей кульминации на следующий день — 30 мая, когда король Иордании Хусейн подписал двухсторонний военный пакт с Египтом, который фактически ставил иорданскую армию под контроль Г.А. Насера. Израиль неожиданно оказался перед вероятной атакой с трех фронтов. Экономическое положение Израиля продолжало ухудшаться, а голоса, требовавшие перейти к решительным действиям, крепли.