Валентина Краскова - Наследники Кремля

— Скажите, а когда вы учились в школе, на вас давило сознание того, что вы — дочь первого секретаря обкома?

— Пожалуй, да. Иногда мне трудно было определить, как меня воспринимают окружающие. Мысль о том, что ко мне хорошо относятся только из-за папы, не давала покоя.

— Поэтому вы после школы и уехали из Свердловска поступать в МГУ?

— Да, я решила, что так мне будет лучше и проще. К тому же передо мной был Ленин пример. Когда она поступила в институт, говорили, будто это по блату. Но она действительно очень хорошо училась.

— И родители вас от себя легко отпустили?

— Мама, конечно, за меня боялась. Отговаривала уезжать. Ведь в Москве у нас никого из родственников не было. А папа сказал: хочет учиться в Москве, пусть едет. И маме пришлось согласиться. Но она надеялась, что я не поступлю и вернусь. А я поступила — на факультет вычислительной математики и кибернетики. У нас в Свердловске была очень сильная школа.

— Со своим будущим мужем вы познакомились в университете?

— Нет, на горе, в Крылатском. Я каталась на лыжах и потеряла варежку. Попросила молодого человека подержать лыжи, а сама побежала ее искать. Так и познакомились.

— Вы сказали Алексею, чья вы дочь?

— Поначалу скрывала, потому что однажды в разговоре он бросил такую фразу, что не любит детей высокопоставленных родителей. И я страшно боялась ему признаться.

— Когда же признались?

— Позже. Но тогда он был в меня уже настолько влюблен, что должность моего папы для него больше не имела никакого значения.

— Татьяна, ваши родители когда-нибудь ссорятся?

— Такого я не помню. Хотя у папы и непростой характер, но мама всегда умеет к нему найти подход и сгладить любую ситуацию.

— Желали бы вы для своего папы другой судьбы?

— Другой судьбы?.. С одной стороны, мне хотелось бы, чтоб в его жизни не было таких страшных моментов, которые он пережил… С другой, как хотеть для него иной судьбы? Жизнь у него — удивительная. И я бы хотела прожить такую…

Всю жизнь политической игре Ельцин отдавался со страстью спортсмена, с азартом карточного игрока. Основное стремление Бориса Николаевича — всегда оставаться лидером, всеми средствами выигрывать. Выигрывать, постоянно повышая ставки, ставя все на кон игры, — вот натура Ельцина.

Отставной генерал Лебедь по своему психологическому складу представляет собой личность, которую в политологии принято называть авторитарной.

В контексте российской истории демонстрируемый Лебедем собственный характер совпадает с портретом «солдата — спасителя Отечества».

Журналист В. Ладный побывал в здании новочеркасской школы № 17, где учился Александр Лебедь. Теперь тут расположилась областная психбольница. Но о Лебеде все, кто его здесь помнит, отзываются как об очень здравомыслящем человеке.

Там, где Саша Лебедь сдавал в шестидесятые годы алгебру, теперь занимаются голотропным дыханием. Старшая медсестра Антонина Хижняк показала мне процедуру через приоткрытую дверь:

— Глубокое дыхание под легкую музыку — очень полезное упражнение. Тем более денег на лекарства не хватает. Во время сеанса некоторые пациенты рисуют, видите?

Рисунки расклеены на стене, преобладают космические мотивы. Бренную действительность здесь не рисуют: ею по горло сыты в жизни.

— Вот тут мы начинали строить сауну, вот тут — бассейн, — продолжает экскурсию Антонина Евгеньевна. — Но денег не хватило закончить. А это ванна для гидромассажа, немцы подарили. Тоже нет средств смонтировать…

В больнице сегодня шибко надеются на Лебедя. Вдруг да поможет — если не всей расхристанной стране, то хотя бы отдельно взятой «психушке»?

В столицу казачества Новочеркасск президент Борис Ельцин приехал в самый канун 16 июня. Казаки орали ему «Любо!». Президент кивал понимающе: город, печально известный расстрелом мирного митинга в 1962 году, имеет основания не любить коммунистов.

А победил здесь на первом этапе Зюганов. И второе место занял не Ельцин. Лебедь.

— Мы все за Сашу голосовали, — говорит его школьная учительница. — Он был умный и честный по-настоящему.

— Школа наша и сейчас не элитная, а уж в те годы… — рассказывает Ирина Бессарабова, нынешний директор 17-й школы (перебравшейся в другое здание). — Вокруг множество притонов, алкаши, бомжи. Многим из наших учеников очень не хватает родительского присмотра. Но зато они знают жизнь. И Лебедь, конечно, не был исключением.

— Драться ему приходилось частенько и всегда за дело. Словно вела судьба к тому, что будет в силовых структурах руководить, — вспоминает одноклассница Светлана Журавлева (сама теперь ставшая учительницей). — А вот голос у него был не такой грубый, как сейчас, — это Саша, наверное, в Афгане приобрел. И «окать» стал уже в Рязани.

— Наша учительница английского была когда-то актрисой, вела у нас драмкружок, — продолжает Светлана. — Помню, как в прекрасной постановке «Снежной королевы» Саша играл Кая, а я — Герду… Он ходил на все школьные вечера, всегда танцевал, хотя и не очень умело. Сильный, мужественный, волевой… С Сашей мы из одной компании, это была чудесная, чистая дружба! И свидетельницей на его свадьбе тоже была я. Жена у него очень мягкая и женственная, нетипичная девушка для тех времен. Они на заводе познакомились.

— Что со свадьбы запомнилось?

— Она была молодежной, праздновали у Лебедей дома, на Горбатой, где и сейчас живет его мама. Саша с друзьями приехали на машинах и, помню, очень долго выкупали у нас невесту, торговались. «Продали» мы Инну, по студенческим меркам, очень дорого.

Вспоминает Наталья Гришкова, классная руководительница Лебедя:

— Саша был «звездой» нашего класса. Родители прочили его в политехнический институт. Чтобы их не огорчать, он пошел якобы сдавать вступительный экзамен. И специально его завалил, отдал преподавателю чистый лист. Мечтал быть военным…

Ксерокопию аттестата зрелости А. Лебедя выдали в школе с радостью: сплошь четверки да пятерки. «Отлично» — по поведению, физкультуре, обществоведению. Несколько похуже — с литературой и русским языком.

— Рисовал он хорошо, в основном девчонок, — рассказывают одноклассники. — Сидел за последней партой из-за своего роста. Соседи по парте у него были такие же верзилы, но двоечники. И он их подтягивал…

— Все время травмы у него: то ключицу сломает, то нос — это когда боксом занимался.

— Клички в классе были всего у двоих, а его называли по имени — Санек.

— И еще он — невезучий. Когда сдавали экзамен по алгебре, он у меня спросил: «Какой мне билет достанется?» Я говорю: «Четырнадцатый». — «Ни в коем случае, — пугается он. — Я же именно его не знаю!» И ему достается как раз четырнадцатый! Он из-под стола грозит мне кулаком — мол, накаркала! Что делать? Вырываю из тетради «шпору», кидаю ему. И представляете — она не долетает, падает на пол. Хорошо, догадалась я попроситься выйти и по пути доставила ему шпаргалку; учительница заметила, но не выдала.