Валентина Краскова - Наследники Кремля

В школе Лебедь был «невезучим», а в политике он представляет тип человека, сумевшего понять, что «не Боги горшки обжигают».

После падения царевны Софьи Петр I, став единодержавным правителем, стал заводить свои порядки. Он же призвал в Москву Чубайсов.

Ольга Герасименко встретилась с Игорем Борисовичем Чубайсом.

Игорь Борисович Чубайс — старший и единственный брат «того самого».

Доцент кафедры философии Российской академии театрального искусства (ГИТИСа) Игорь Чубайс с женой Мариной (филолог, переводчик с датского) и девятнадцатилетней дочерью-студенткой Юлей уже четвертый год живут за городом. Лишь в последние месяцы Игорь Борисович стал выбираться «в люди», до этого были годы затворничества, чему есть свои причины. С первых же минут вежливо предупредил: «Я готов говорить о чем угодно, но менее всего меня интересует мой брат. Мы не общаемся уже четыре года. И это наше личное дело».

Игорь Чубайс о себе.

— В конце 80-х я был одним из активных участников демократического движения. Собирал многотысячные митинги на Манеже, а Толя жил в Ленинграде, и его мало кто знал. После августа 91-го я разочаровался в демдвижении. Понял, что произошло совсем не то, чего мы все хотели. В руководстве демплатформы состояли Ельцин, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, Гдлян. В те годы я часто общался с Ельциным. Однажды даже предупредил его, что готовится дорожная катастрофа с его участием, — это было в январе 1990 года. Тогда это был человек, за которого я отдал бы жизнь. Но потом Ельцин добил демократическое движение. После августа 91-го мы были уверены, что нам дадут помещение, транспорт, связь. Речь шла не столько о деньгах, сколько об элементарной организации работы. Мы ведь победили — как же иначе? Но ничего этого сделано не было — ходили к Ельцину, но безрезультатно. Через полгода организация распалась.

Я отказался от политической деятельности и углубился в философию. Понял, что главная проблема, которая сегодня существует, — проблема нового мировоззрения, иной системы ценностей.

Я переехал на дачу. Кстати, один из многочисленных мифов, которые я слышал: не только все дачи, но и весь поселок, который вы проезжали, принадлежит братьям Чубайсам. Впрочем, я отношусь к этому спокойно.

Три года работал над книгой «От Русской идеи — к идее новой России». Летом 1996 она вышла трехтысячным тиражом.

Не знаю, стоит ли об этом говорить, но я был вынужден сдавать нашу московскую квартиру. Поэтому вся семья живет на даче.

— Еще я издаю альманах «Новые вехи» — на свои средства. Что касается книги, я пошел к старым друзьям, назвал сумму. Через полчаса мне принесли конвертик.

— Первый тираж книги — в тысячу экземпляров — обошелся в 600 или 700 долларов. Не считая затрат на художника. Да и типография взяла недорого. Сейчас нужно продолжить выпуск альманаха. Первый номер я редактировал сам. Издательство выпустило его за свой счет. Читатели ждут второго номера, а у меня нет на это средств. Впрочем, я считаю, что все-таки сумел выкрутиться в этой сложной экономической ситуации. А ведь у меня есть знакомые ученые со светлыми головами, которые водку продают.

— Год назад я попал в Первую городскую больницу, мне сделали операцию на ноге. Во время врачебного осмотра один из докторов спросил мою фамилию. Услышав, заявил: «Если родственник «того самого» — смотреть не буду». В итоге — лечили другие. Еще был смешной случай. Как-то года четыре назад грубейшим образом нарушил правила движения — опаздывал на работу и пересек кольцевую поперек. Когда мой «Москвич» остановили — самому было неловко. Но милиционер отдал под козырек: «Что же вы раньше не сказали? Мы бы вам сопровождение выслали».

Фамилия у меня редкая. Один из родственников исследовал генеалогическое древо — мы выходцы из Прибалтики, в Москву наших предков пригласил Петр I. Вроде фамилия наша звучала раньше Чубайтес. Не знаю, так ли это.

Нас так мало, что все люди с фамилией Чубайс — родственники.

У отца и матери темные волосы. А мы с братом — рыжие. Нашим родителям под восемьдесят лет. Сейчас они живут в Москве. Отец — кадровый военный, участник войны. Мама по профессии экономист, но никогда не работала — ездила с отцом по гарнизонам. В нашей семье двое детей — я и Анатолий. Он младше на 8 лет.

В первом туре голосовал за Явлинского, во втором — с большим внутренним надломом — за Ельцина. Подумал: «Не дай Бог, победит коммунист с перевесом в один голос — это будет моя работа». Вычеркнул фамилию Зюганова — вернее, написал в бюллетене не очень цензурное слово.

— До недавнего времени мы были с Анатолием всегда вместе — «не разлей вода». Хотя жили в разных городах, он часто ко мне приезжал.

Сейчас могу только сказать: у меня не такой подход, как у брата. Я негативно отношусь к тому, что происходит сегодня в нашей политике. Я пять лет состоял в демократическом движении и знаю: был реальный шанс разрушить тоталитарную машину. Мы для этого сделали все — я и десятки тысяч людей. И вот, когда мы все это смяли, сломали тоталитаризм, когда была распущена КПСС и все радостно вздохнули, пришло осознание: а дальше что? Опять все то же самое?

Вся власть — это единый слой, единая номенклатурная компания. Не случайно они называют себя «командой». Там нет личной ответственности. А скажем, за войну в Чечне министр культуры отвечает не меньше, чем министр обороны. Они ведь все занимаются ложью, покрывают друг друга. И отношение к ним у меня одинаковое.

Думайте как хотите. У меня негативное отношение к тому, что делает сейчас власть. В стране 75 процентов населения не получает зарплату. Когда в Финляндии пять лет назад приключился экономический кризис, то их президент сократил на 5 процентов свою зарплату. У нас ничего подобного не произойдет.

В канун Нового года мы видели по телевидению шикарный банкет, который устраивала, кажется, московская мэрия. Там была и позиция, и оппозиция — очень хорошо вместе погуляли и повеселились. И им не пришло в голову, что делать этого нельзя — народ сидит голодный. Номенклатура доедает эту страну, они сжирают нас с потрохами. Власть подводит страну к социальному взрыву.

Если честно, я уже несколько раз пытался организовать новое демократическое движение. Но возникло много проблем — в последние годы изменилась социальная ситуация. Но, думаю, мне удастся это сделать.

— Игорь Борисович, вся страна знает сумму налога, которую недавно уплатил ваш брат, — 515 млн. рублей. А что в вашей налоговой декларации?

— Несколько лет назад я взял ссуду под строительство — достраивали второй этаж нашего дачного дома. Так что по закону были освобождены от налога. Да и никто в нашей семье в последнее время не имел твердого заработка — жена время от времени занимается переводами. Дочь учится на юриста — на вечернем отделении. Вы говорите о такой сумме налога — где же он мог столько заработать?..