Сесилия Кэнг - Внутри Facebook. Голая правда

Уже через год после прихода в Facebook Стэймос обнаружил серьезную проблему на платформе. Но никто не реагировал на его сообщения, а активность России только усиливалась. 27 июля 2016 года один из инженеров по безопасности Facebook наблюдал со своего дивана, как по телевизору в прямом эфире в новостях транслировали пресс-конференцию Дональда Трампа, рассуждавшего о взломе Национального комитета Демократической партии. Трамп не терял времени и сразу нацелился на своего оппонента, высказав предположение, что Россия могла перехватить некоторые имейлы Клинтон с ее частного сервера. «Я скажу вам следующее: Россия, если вы меня слушаете, я надеюсь, что вы сможете найти тридцать тысяч писем, которые исчезли, – сказал он. – Думаю, наша пресса будет вам очень благодарна» 96.

Слова кандидата в президенты поразили инженера. Он открыл свой ноутбук, чтобы посмотреть, что об этом пишут новостные сайты. Неужели кандидат в президенты США только что прямым текстом призвал Россию взломать почту его оппонента? Инженер прошел в душ, где долго стоял под струями горячей воды. «Все это казалось таким неправильным», – говорит он. Все лето его компания воочию наблюдала за российскими кибератаками, а теперь Трамп подбадривал хакеров, призывая их идти еще дальше.

На работе он спросил других членов своей команды, испытывают ли они, как и он, тошноту от происходящего. Большинство, включая Стэймоса, разделяли его предчувствие надвигающегося ужаса. «Для тех из нас, кто занимался этим профессионально, было ясно, что слова Трампа не были игрой, – вспоминал позже Стэймос. – Нам уже было известно, что русские имеют отношение к происходящему на каком-то уровне. Но мы не знали, насколько далеко они зайдут, особенно когда их призывает к атаке кандидат в президенты США. Мы были очень обеспокоены тем, как еще можно использовать и манипулировать Facebook».

Трамп и российские хакеры независимо друг от друга пришли к одному и тому же выводу: они могут использовать алгоритмы Facebook в свою пользу. Пользователи не могли устоять перед сеющими раздор сообщениями популистских политиков. Независимо от своего согласия с высказываниями, они оказывались вовлеченными в диалог. Алгоритмы Facebook воспринимали эту вовлеченность как интерес и начисляли очки в пользу контента, что только поднимало его все выше и выше в Ленте новостей. Ежедневные заголовки о последнем абсурдном утверждении или лживом заявлении Трампа могли подаваться СМИ в критическом свете, но нескончаемый барабанный бой историй на первых полосах означал, что от кандидата никуда не скрыться как на новостных сайтах, так и на Facebook.

Команда Трампа понимала, как манипулировать платформой через его страницу в Facebook: кандидат использовал ее для ежедневных, а иногда и ежечасных заявлений о предвыборной гонке. В то же время его кампания была занята тем, что скупала рекламу в Facebook на миллионы долларов и разбиралась, как работает тонко настроенная система соцсети, чтобы непременно донести нужные сообщения до избирателей. Кампания также собирала миллионы долларов от своих сторонников через Facebook 97.

Очевидное доминирование кампании Трампа на платформе вновь оживило дискуссию, которую сотрудники Facebook не переставали вести между собой в течение многих лет: оказывает ли Facebook предпочтение популистам? Трамп был лишь одним из недавних примеров. В последние несколько лет кампании Нарендры Моди в Индии и Дутерте на Филиппинах использовали Facebook для привлечения избирателей 98. Сотрудники Facebook в обеих странах выражали руководителям свою обеспокоенность по поводу роли компании в выборах. Но только когда Facebook обнаружила, что в Соединенных Штатах в президенты выдвинулся популистский лидер, обеспокоенность в компании приобрела более широкий масштаб.

Раздражение в команде Стэймоса росло. Специальная группа юристов Facebook передала отчеты группы анализа угроз в ФБР. Но им ответили молчанием.

Стэймос понимал, почему Facebook не делает публичных заявлений о происходящем, тем более что команда не знала, какие операции по слежке проводили американские спецслужбы, и не имела доказательств, которые позволили бы им в судебном порядке окончательно назвать российскую деятельность проправительственной. Но Стэймос чувствовал свою ответственность. Он сказал команде, что донесет их опасения до Стретча и других сотрудников юридического отдела, и поднял вопрос на еженедельной встрече с главным юрисконсультом. В ответ Стэймос услышал, что юридическая и политическая команды Facebook приняли во внимание опасения команды безопасности. Он не мог избавиться от ощущения, что от него отмахнулись, но понимал, что для Facebook назвать страну инициаторов кибератаки было бы беспрецедентным. «Существовал вполне устоявшийся принцип действий через ФБР», – говорит он, добавляя, что Facebook находилась в тесном сотрудничестве с ФБР и помогала бюро расследовать множество дел, связанных с торговлей людьми и созданием угроз для несовершеннолетних. «До 2016 года не было прецедента, чтобы социальная сеть выступила с прямым обвинением, публично назвав группу, ответственную за хакерские атаки».

Внутри группы аналитики угроз шли споры о том, что следует делать. «Facebook – частная компания, – утверждали некоторые, – а не разведывательное управление; платформа не обязана никуда сообщать о своих выводах. Да и как мы можем быть уверены, что Агентство национальной безопасности не отслеживает те же самые российские аккаунты, которые видит компания, и не планирует аресты. Возможно, со стороны Facebook было бы безответственным что-либо сейчас заявлять». Другие утверждали, что молчание Facebook было на руку российским деятелям, распространявшим украденную информацию. Они говорили, что компании необходимо обнародовать информацию о том, что связанные с Россией аккаунты распространяли похищенные документы через Facebook. Им это казалось потенциальной чрезвычайной ситуацией национального масштаба. «Это было какое-то безумие. У компании не было протокола, и поэтому она не хотела, чтобы мы предпринимали какие-либо действия. Это было бессмысленно, – говорит один из членов группы безопасности. – Было ощущение, что сейчас самое время создать прецедент».

Осенью члены группы аналитики угроз нашли подходящую лазейку. Российские аккаунты, за которыми они следили, занялись кампанией нового типа. Хакеры Fancy Bear похитили 2500 документов, взломав сервер фонда миллиардера Джорджа Сороса 99.

Фонд Сороса «Открытое общество» задумывался как глобальная филантропическая организация, выступающая за демократические ценности. Однако на протяжении многих лет его ложно обвиняли во многих заговорах; в ноябре 2015 года Генеральная прокуратура России объявила, что «Открытое общество» запрещено в России, так как создает угрозу государственной безопасности 100. Было очевидно, что Россия рассматривает Сороса и его организацию как угрозу.