Игорь Бунич - Кейс президента: Историческая хроника

Главком ВВС генерал-полковник Шапошников, вернувшись в свой штаб, немедленно дал команду не поднимать в воздух ни одного самолета без его приказа. Самолетам стратегической авиации, находящимся на круглосуточном боевом дежурстве, продолжать выполнение задачи. Карьера Шапошникова была стремительной. В прошлом отчаянный летчик-истребитель, он в 37 лет был уже генералом, а в 1990 году сменил на посту главкома ВВС престарелого маршала Ефимова. Военно-Воздушные Силы страны имели собственные традиции. В частях почти не было дедовщины. Поддерживалась строгая, но разумная дисциплина, которая сама образуется в коллективах, где от действий каждого зависит жизнь всех.

Возвращаясь от министра Шапошников был потрясен количеством танков и солдат на улицах. Казалось, что столица была оккупирована не своими войсками, а каким-то неведомым противником. Остановив машину у одной колонны, главком ВВС приказал порученцу найти командира и привести к нему. Через несколько минут порученец вернулся в сопровождении молодого капитана в лихо сдвинутом на затылок танковом шлеме. Увидев генерал-полковника, капитан отрапортовал, что является заместителем командира танкового батальона какого-то полка Кантемировской гвардейской дивизии. На вопрос, кто приказал им войти в город, капитан ответил, что не знает. Командир батальона поехал разыскивать штаб полка и пропал. Что происходит в стране, он тоже не знает. Говорят, умер президент и американцы могут сбросить десант на Москву. Шапошников понимал, что происходит что-то невиданное еще в истории страны, когда рушатся все стереотипы выработанных годами правил поведения и ориентиров. Из задумчивости главкома вывел резкий телефонный звонок. Шапошников взял трубку и услышал взволнованный голос своего заместителя, командующего стратегической авиацией дальнего действия генерал-полковника Петра Дейнекена. «Евгений Иванович! Товарищ командующий! — захлебываясь от волнения, почти кричал всегда спокойный почти до флегмы генерал, — у нас пропал сигнал с «первого!» «Что?!» — считая, что он что-то не понял, в ужасе переспросил главком ВВС. «Пропал сигнал с «первого», — подтвердил командующий АДД, — его нет уже несколько минут!» «Первым» на сленге высшего военного руководства назывался «КЕЙС» президента. Специальные, круглосуточные, особо секретные посты постоянно следили за связью стратегических систем с «КЕЙСОМ». «Петр, ты меня слышишь? — мгновенно среагировал главком, — немедленно всех, у кого на борту «дыни» — на посадку. Освободи все полосы. Все КДП на аварийный режим! Отключить все РЛС дальнего наведения!» Ни одного из перечисленных приказов Шапошников не имел права отдавать самостоятельно.

Вся ситуация стала ему совершенно ясной. Президент свергнут, а возможно и убит. Власть в руках авантюристов, безответственных настолько, что в погоне за своими политическими выгодами, они не постеснялись поставить и свою страну, и весь мир на грань ядерной катастрофы. Обливаясь холодным потом, Шапошников схватился за трубку прямой связи с Язовым. Линия была занята. В этот момент зазвонил другой телефон, и Шапошников услышал в трубке густой бас генерала армии Максимова — командующего ракетными частями стратегического назначения. «Шапошников, — спокойно сказал Максимов, — у меня пропал сигнал с «первого» и у тебя, наверное, тоже. Я уже доложил Язову. Тот растерян и ничего не может сказать толком. Я убираю мобильные ракеты с позиций и разъединяю цепи на шахты. Звоню тебе вот по какому вопросу. Что происходит, Евгений Иванович? Позвони Язову, ты его лучше знаешь. Вразуми его, что его втравили в очень пакостное дело. Мы же ядерная держава!»

Вместо Язова, линия которого была по-прежнему занята, Шапошников позвонил Янаеву. В таких ситуациях главкомы имеют право обращаться непосредственно к главе государства. Его долго соединяли, наконец в трубке зазвучал звонкий, комсомольский голос вице-президента. «Где «КЕЙС» Горбачева?» — не тратя времени на какие-либо вступления, спросил Шапошников. Янаев растерялся: «Что за «КЕЙС»? — и, видимо, не поняв в чем дело раздраженно ответил, — не знаю, генерал. Сейчас есть дела поважнее!» Он хотел еще что-то сказать, но Шапошников повесил трубку и снова стал звонить Язову. Министр был на месте. «Где «КЕЙС» президента?» — повторил вопрос Шапошников. «У Крючкова», — немного помолчав, ответил Язов. «Как так у Крючкова? — не понял Шапошников, как он попал к Крючкову? Разве Крючков глава государства? Почему он отключил сигнал? Они перешифровывают схему, не предупредив вас? Что происходит, Дмитрий Тимофеевич?» «Не знаю, — устало ответил Язов, — я уже ничего не знаю. Я знаю, что мой «КЕЙС» («второй») еще при мне. Я понимаю тебя, Евгений Иванович. Действуй, но будь бдительным». Маршал повесил трубку и приказал соединить себя с генералом Моисеевым. Он сообщил начальнику генштаба, что очень плохо себя чувствует и немного отдохнет, и уехал на дачу. У него только что был разговор с Крючковым. Получив доклад генерала. Максимова, Язов немедленно соединился с шефом КГБ. «Где «КЕЙС» Горбачева?» — спросил министр обороны. «У меня, — ответил Крючков, — а в чем дело?» «С него перестал поступать сигнал на наши системы», — объяснил Язов. «Вот как? — удивился Крючков, — любопытно».

Голова Председателя КГБ была занята совсем другими делами и он туго соображал, что от него хочет Язов и пообещал разобраться. Язову стало ясно, что и Крючков не знает, где «КЕЙС». Тем более, что Крючков тут же перевел разговор на другую тему: все ли готово для введения в Москве режима комендантского часа? Язов, вздохнув, сказал, что дал все указания коменданту Москвы генералу Калинину. После того, как министр обороны повесил трубку, до Крючкова стал доходить смысл сказанного. Он вызвал Плеханова. В первый момент начальник всесоюзной охраны не мог ничего вспомнить, но когда Крючков на него заорал, грозя немедленно пристрелить в подвале, вспомнил сразу. Вызвали полковника, которому Плеханов передал чемодан. Тот побледнел, потому что забыл чемодан своего начальника (как он думал) в самолете. Что это «КЕЙС» президента, полковнику было знать не положено. Помчались во Внуково. «КЕЙСА» в багажном отсеке не было. Плеханов приказал полковника немедленно арестовать. Тот покорно подставил руки под наручники — у Плеханова, наверное, были какие-то ценные вещи в этом проклятом чемодане, раз он так осерчал. Надо было предупредить. Крючков уже начал понимать, что сделал крупную ошибку, не арестовав Ельцина.

Из Белого Дома потоком сыпались постановления и угрозы, начинавшие уже раздражать. Посовещались и все-таки решили послать сегодня ночью «Альфу» захватить этот рассадник. Ельцина, Хасбулатова, Руцкого и Силаева — либо захватить, либо убить — как получится. Хватит миндальничать. Итак уже доминдальничались до ручки. Карпухин осмелился напомнить, что вокруг Белого Дома «тусуется» огромная толпа народа. «Толпу разметать!» — приказал Крючков. У «Альфы» было достаточно средств. Прикинули план. Одна группа высаживается с вертолетов на крыше, вторая начинает огонь из гранатометов по окнам первого и второго этажей, используя осколочные гранаты и гранаты с нервно-паралитическим газом. Где находится сам Ельцин, уточним по ходу дела — в здании достаточно наших людей. Но проклятый горбачевский «КЕЙС» уже не уходил из головы Крючкова. Еще не хватает, чтобы на Москву стали падать водородные бомбы. Самое время. Он вызвал начальника 15-го (бункерного) управления и приказал привезти подземный бронированно-бетонный бункер, где вожди надеялись отсидеться в случае ядерной войны, в боевую готовность. Хотя приказ был секретный, он немедленно стал известен всей Лубянке. Началась паника. Все руководство уходит в подземный бункер. Тут же распространился слух, что взбунтовались ракетные части стратегического назначения, грозя обстрелять Москву атомными ракетами, если немедленно не вернут Горбачева.