Игорь Бунич - Кейс президента: Историческая хроника

Личный состав столичных управлений КГБ (как, впрочем, и везде) состоял из блатников, попавших в «контору» по путевкам партии и комсомола, из МИМО и прочих элитарных заведений. У них не было никакого желания даже рисковать карьерой, а уж тем более погибать за честолюбивые планы своего начальства. Многие стали потихоньку покидать здания, ссылаясь на оперативные дела. Весь день на Лубянке непрерывно звонили телефоны. Огромная армия «стукачей» непрерывно сообщала об обнаружении все новых и новых «агентов влияния», которых необходимо было фиксировать. Напрасно сам Крючков выступал по внутреннему телеканалу, успокаивая сотрудников. Никто ему не верил. У рядовых чекистов не было своих бункеров. Те, кто был поумнее, понимали, что случилось что-то неожиданное, если Крючков вспомнил о бункере, и тоже нервничали. Тут с Крючковым со Старой площади связался Шенин и стал сообщать очень неприятные новости. Главный идеолог был подавлен. Партийные директивы, переданные ночью, спустились до райкомов, а дальше идти уже было некуда. Мобилизовать коммунистов не удалось. Первички либо уже были разогнаны на предприятиях, либо сидели тише мыши, парализованные страхом. На требование первого секретаря МГК Прокофьева к Моссовету и мэрии явиться, как в старые, добрые времена в горком для получения инструкций, ответили матом. Пуго — изменник. Подчиненный ему ОМОН охраняет Моссовет, имея приказ здание захватить, но это еще были цветочки.

В Ленинграде прилетевший из Москвы Собчак просто разогнал местную комиссию по чрезвычайному положению, сформированную первым секретарем Гидасповым. Неожиданно явившись на заседание комиссии, Собчак напомнил всем присутствующим, что они государственные преступники и их ждет суд похуже Нюрнбергского, перечислив при этом все соответствующие статьи и сроки. Его поддержали не только Самсонов, но и Курков с Крамаревым. Более того, во главе омоновцев и «чекистов-предателей» Собчак явился на ленинградское телевидение, отстранил в очередной раз от должности местного начальника, подлого труса Петрова (бывшего работника обкома) и объявил всему городу, что в ГКЧП сидят преступники, чьи приказы нельзя выполнять, а тот, кто это собирается делать, сам автоматически становится преступником. Обком просит прислать откуда-нибудь войска, чтобы навести порядок.

Из Риги звонил Рубике. Он уже провел пресс-конференцию, объяснив, что отныне будет существовать только КПСС, а остальные партии запрещены. Не очень умно, конечно. Но дело в другом. Генерал Кузьмин ничего не предпринимает. Флот исчез. В других республиках все то же самое.

Из Киева звонил Гуренко. Кравчук — изменник и сепаратист. Генерал Чичеватов ничего не предпринимает. В городе идут митинги. Снова готовятся встать все шахты в стране и не только шахты. Крючков выслушал Шенина спокойно и позвонил Язову. Подошел Моисеев. Выслушал. Взглянул на карту — электронную карту обстановки — гордость Генерального штаба. Подумал. Из Пскова на Ленинград можно двинуть примерно 150 танков и 50 БТР Псковской дивизии. Остальные пойдут на Таллинн. Неплохо бы сейчас переподчинить Витебскую дивизию снова Министерству обороны. Она составит второй эшелон в действиях на Ленинградском и Прибалтийском направлениях. Позвонил Кузьмину в Ригу. Командующий Прибалтийским округом стал объяснять, что нет достаточных сил, чтобы выполнить возложенную задачу. Подойдут танки из Пскова и Витебска — начнем действовать. Необходима будет поддержка флота, а с моряками весь день не установить связи. Никто не знает, куда девались адмиралы. Похоже, что все вызваны в Москву к Чернавину.

В Киеве Чичеватов стал объяснять, что не понимает задачи. В Киеве все спокойно. Зачем ему туда вводить свои части. К тому же против все руководство республики. Нет, он не возьмет на себя такой ответственности. Присылайте кого-нибудь из Москвы — пусть распоряжается. В Киев вылетел главком Сухопутных войск Варенников.

Ожидая результатов переворота, в Кремле сидел будущий генсек и Председатель Президиума Верховного Совета Лукьянов. Немногочисленные депутаты Верховного Совета, сумевший пробиться к нему, ничего толком не могли понять, кроме того, что сессия Верховного Совета назначена на 26 августа. На вопросы о Горбачеве Лукьянов одним отвечал, что президент тяжело болен — у него инфаркт, обширный инфаркт, Раиса Максимовна в обмороке. Другим — что президент здоров, он в курсе дела и ожидает развития событий на даче. Вы же знаете Горбачева…

Сам президент в Форосе слушал радио «Свобода». В кладовке «нашли» старый приемник, сменили батарейки. Узнав, что объявлено о его тяжелой болезни, Горбачев все понял. Он тяжело болен, а завтра объявят о его кончине. Быстро приняли решение не принимать извне никаких продуктов — могут отравить. (О, наше средневековье!) Справились у повара — продуктов оказалось на три дня. Решили продержаться. У зятя нашлась (?) телекамера. Записали на пленку заявление о случившемся на даче и стали думать, как передать пленки «на волю»…

Радио «Свобода» слушал с неменьшим удивлением и майор Владимир Дегтярев — замполит спецподразделения пограничников, охраняющих дачу Горбачева по периметру колючей проволоки, опоясывающей несколько квадратных километров дачной территории. Ссылаясь на какие-то источники в Москве, «Свобода» сообщала о двух полках КГБ, оцепивших дачу президента. Личный состав этих полков — настоящие «зомби» — убивают каждого, кого прикажут. Это было странно. Никаких дополнительных команд спецподразделение, вооруженное только штык-ножами, не получало. Не получало и подкреплений. Режим охраны оставался прежним. На трассе Севастополь — Ялта тоже все было спокойно. Два милицейских поста, как обычно. Никаких войск. Дегтярев позвонил начальнику пограничной заставы Форос майору Виктору Алымову, чтобы узнать обстановку. Видимо, Алымов тоже слушал радио, поскольку спросил Дегтярева: «Что это за «Севастопольские полки КГБ»? Никто о них ничего не знал, но КГБ — есть КГБ — может быть и существуют какие-то спецчасти. Но в районе дачи их нет. Это точно. Дегтярев спросил Алымова, что с Горбачевым? Он болен или арестован? Если арестован, то собственной охраной. Но не похоже. Не похоже, что и болен. Люди Алымова, расположившись на высотах, наблюдали дачу и подходы к ней в мощные бинокуляры. Президент гуляет по территории и выходил даже на пляж. Как люди военные, однако оба майора понимали, что не всегда нужно где-то ставить мины, чтобы блокировать дорогу или пролив. Достаточно объявить, что они поставлены. Мало найдется охотников проверить это на себе…

Не меньшее удивление царило и в Москве на Ходынке в огромном «Аквариуме» Главного разведывательного управления. Сообщения сыпались на стол генерала Михайлова одно за другим: стратегические бомбардировщики с ядерным оружием на борту покидают зоны боевого дежурства и один за другим следуют на посадку. Мобильные стратегические ракеты уходят с позиции в парки, ракетные лодки уходят из зон боевого патрулирования, держа курс на базы. СССР можно брать голыми руками. Что случилось? «Похоже, что эти «педерасты» потеряли «КЕЙС» президента или захватили его». «Педерасты» — это КГБ. «Мы предупреждали, что им нельзя доверять ни одного «КЕЙСА» из трех!» Михайлов долго говорил по телефону с Шапошниковым и Максимовым. В его подчинении были небольшие, но прекрасно обученные группы знаменитого спецназа ГРУ, подготовленные для действий в глубоком тылу противника в случае войны. «Надо все это вырубать! — приказал Михайлов, — ребята, найдите «КЕЙС» президента, а то будет страшный скандал. Нам никогда уже не удастся отмыться как ядерной державе. А по дороге скажите Крючкову, что он придурок». (Ядерный код Горбачева — президентский «КЕЙС» был найден на следующий день в автоматической камере хранения аэровокзала. «КЕЙС» был открыт — точнее взломан. Открывавшие не знали шифра замков. Такой вариант был предусмотрен создателями «КЕЙСА» — сработало ликвидационное устройство, уничтожившее схему.)