Игорь Бунич - Кейс президента: Историческая хроника

уже, как клопы из щелей, во всех газетах и издательствах снова появились цензоры… но все уже было кончено. Четыре дня оставалось генералу Шапошникову до назначения на пост Министра Обороны СССР, но он уже доказал, что вполне соответствует этой должности. Десантники окружили Москву, захватив все ключевые объекты жизнеобеспечения столицы. Захват генерала Плеханова открыл без выстрелов неоткрываемые двери многих узлов связи и управления. Совсем без шума повязали штабы Таманской и Кантемировской. Отключили знаменитую электронную карту генерала Моисеева. Уже утром 20 августа растерявшийся Язов был готов дать приказ об отводе войск в места постоянной дислокации. На подступах к Ленинграду были остановлены войска. Куда не доставали приказы министра, там действовали указы Ельцина.

Командиру танковой колонны, входящей в Таллинн, был предъявлен Указ президента России и он послушно увел танки из города. Еще по инерции хулиганили прибалтийские ОМОНы, еще бушевал генерал Макашов, еще президент Акаев раздавал населению автоматы, призывая к восстанию, но это уже была инерция.

Генерал Шапошников вовсе не желал делать из себя спасителя Отечества. Он не собирался делать из себя ни Вашингтона, ни Бонапарта и, видимо, посоветовавшись с Ельциным и Руцким, дал возможность народу самому почувствовать себя победителем.

Конечно, были совершены ошибки, неизбежные в таких ситуациях. Попытки вывести войска из столицы приводили к совершенно обратным результатам. Стоило танкам начинать движение, как наэлектризованные толпы преграждали им движение, ложась под гусеницы, блокируя траки, а то и пуская в ход бутылки с горючей смесью. Солдаты зверели, офицеры психовали. Ничего не помогало. Слухи степным пожаром распространялись по столице, достигая пика у Белого Дома. Рокот танковых моторов, доносящийся с ближайших улиц, приводил огромную толпу, окружившую Российский парламент, в неистовство. Танки идут, чтобы раздавить их свободу. Перед микрофонами и видеокамерами возникали встревоженные лица и звучали тревожные голоса генерала Кобеца и Бэллы Курковой, радио «Свобода» на весь мир передавало предсмертную, можно сказать, исповедь своих мужественных корреспондентов Андрея Бабицкого и Михаила Соколова. Есть точные данные, что сегодня ночью будет штурм Белого Дома. Охрана следила за вентиляционными отдушинами и канализационными люками — ходил слух, что знаменитая «Альфа» прошла подготовку по программе японских «ниндзя» — людей-призраков, умеющих материализоваться где угодно. Разворачивались медицинские пункты первой помощи. Священники причащали молодых ребят с автоматами и в бронежилетах, готовых драться до конца. С площади просили удалиться женщин. Плечом к плечу стояли вооруженные пенсионеры, афганские ветераны, рабочие, студенты, сбежавшие из частей офицеры и солдаты. Работали видеокамеры всех крупнейших телекампаний мира. Вздымались русские флаги, вздымались руки с автоматами. Так делается история, так рождается нация, символизируя, что раздавленный народ встал с колен.

«Они не пройдут — Но пасаран!» С балконов читались указы Ельцина, объявившего себя до возвращения Горбачева Верховным главнокомандующим Вооруженными Силами. К Краснопресненскому мосту время от времени подъезжали танки и уезжали обратно, простояв некоторое время под прицелом телекамер. Посты на крышах с тревогой поглядывали на небо, давая на ходу интервью журналистам, что в случае появления вертолетов, они не продержатся и 10 минут. В такие моменты с балкона звучали командный голос вице-президента Руцкого: «Внимание, охрана! Огонь открывать без предупреждения!» Вдали продолжали рокотать танковые моторы — танкисты-гвардейцы выполняли утренний приказ о возвращении в места постоянной дислокации. Обстановка у Белого Дома, накаленная до предела, накалялась еще более. Штурм начнется через полчаса, через 10 минут, он уже начался. А в самом здании собрался цвет столицы: мэр Попов, Эдуард Шеварнадзе, Александр Яковлев, Елена Боннер…

Ельцина постоянно звали к телефону. Звонили: президенты Буш и Миттеран, премьер-министр Мэйджер и канцлер Коль. Звонила и Маргарет Тэтчер. Разговоры были длинными и, выражаясь дипломатическим языком, «полезными и конструктивными». (Давая через несколько дней интервью, Борис Ельцин, на вопрос, какой из зарубежных лидеров вызывает у него наибольшее восхищение, без колебаний ответил: «Президент Буш».)…

Трагическое биополе, нагнетаемое у Белого Дома, становилось уже осязаемым. Тысячи людей готовились к неизбежной гибели. Депутаты Верховного Совета СССР, находившиеся в здании, звонили Лукьянову, прося его использовать свое влияние, чтобы предотвратить кровопролитие. Лукьянов ответил, что и подобает истинному партийцу: «Ельцин сам спровоцировал эту ситуацию… Еще надо разобраться, откуда у его людей столько оружия!» Не понимал обстановки умнейший Анатолий Иванович. Но не все были такими дураками.

Премьер-министр Павлов понял все гораздо лучше. Беседуя с Янаевым, он печально сказал: «Влипли мы с тобой как два дурака». «Не бзди! — сказал исполняющий обязанности президента СССР, — прорвемся!» Янаев был полон оптимизма. Несколько часов назад он встречался с лидерами автономных республик, призывая их поддержать ГКЧП. Представители автономий потребовали объяснений и прежде всего: где Горбачев и что с ним? Суть случившегося Янаев изложил так: группа руководителей попросила Горбачева навести порядок в стране. На что тот ответил: «У меня есть заместитель Янаев, пусть он и наводит порядок». Но Павлов больше не хотел участвовать в наведении порядка. Теряя сознание от страха, он поехал в больницу. Диагноз врачей был однозначным: острый гипертонический криз. Переволновался за судьбу страны. Заместитель Павлова — Щербаков — в ужасе и в полном бездействии сидел у себя в кабинете, слушая сыпавшиеся со всех концов мира сообщения о приостановке помощи и кредитов СССР. Он то знал самое страшное, чего не знали другие участники событий: 40 % потребностей страны в самом необходимом удовлетворялось до сегодняшнего дня импортом. Это конец! С огромным трудом в Москве удалось собрать банкиров, доказывая им, что страна изменилась, положение стабильное и вполне благоприятное для инвестиций. Банкиры, блокированные в гостиницах, со страхом смотрели в окна: стабильность была налицо! Собравшийся в Москве в эти дни «Конгресс соотечественников» из потомков родовой российской знати тоже оказался в центре событий. Долгие годы эти люди — Голицины, Шереметьевы, Воронцов, Толстые — боялись возвращаться на Родину. Их уговаривали, убеждали, стыдили — демократия необратима. Сейчас, шарахаясь от танков, вздрагивая от визга гусениц и рева моторов, они поняли, что приехали вовремя. Милая Родина преподнесла им очередное чудо. Умом Россию не понять…