Виктор Точинов - Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Надо заметить, что власти СССР к слухам относились достаточно серьезно. Держали руку на пульсе, так сказать. Иных способов обратной связи с поднадзорным населением попросту не было — «мнение народное» нельзя было услышать на митингах, или на телешоу, или на интернет-ресурсах, как в наши дни, благо и Интернет придумать еще не успели. Изучать не отраженные в газетах «единодушные порывы» и «всенародные одобрения», а реальные настроения масс можно было только в очередях, в курилках, в общественном транспорте — чем специально обученные товарищи в штатском и занимались. Коллекционировали слухи и сплетни, старались докопаться до первоисточников, а затем сводные аналитические записки ложились на столы в высоких кабинетах… Ничем иным появление дозиметристов у Мертвой горы не объяснить. (Забегая вперед, отметим: радиологическая экспертиза тел последней четверки дятловцев и их одежды наверняка вызвана теми же причинами. Первых пятерых похоронили, не проверяя тела на наличие радиации, хотя и Кривонищенко, и Слободин трудились в закрытом «ядерном» городке Челябинск-40.)

Тем временем у следствия появилась новая версия событий, на сей раз криминальная, — причем есть непроверенные свидетельства, что навязали ее прокуратуре партаппаратчики в лице уже упоминавшегося тов. Проданова, первого секретаря Ивдельского горкома партии.

Своя логика в криминальной трактовке событий была. Выгнать туристов из палатки и не позволять вернуться назад (особенно последнее) могла не только природная стихийная сила, но и чужая враждебная воля. Тем более что вариант с ураганным ветром уже признали несостоятельным.

Результатам судебно-медицинского исследования криминальная версия никоим образом не противоречила. Ведь камень, разбивший голову Рустему Слободину, мог лежать на земле, вернее, торчать изо льда, но с тем же успехом мог и быть зажат в чьей-то руке. Или не камень, разве мало твердых тупых орудий существует на свете. Мелкие повреждения на телах дятловцев: синяки, ссадины, разбитые носы — опять-таки могли появиться как в результате падений на каменистом гололеде, так и в результате избиения.

Ну а дальше — все, как в прежней версии: избитые и выгнанные на мороз полураздетые и разутые туристы не смогли вернуться и замерзли.

Чужих следов рядом с палаткой не нашли, да. Но фокус в том, что возле нее вообще не нашли никаких следов в радиусе 30–40 метров. Цепочки отпечатков ног, привлекшие внимание поисковиков, начинались несколько поодаль от палатки, а поблизости от нее характер снежного покрова был иной, и ничего не сохранилось.

Возможно, если бы к тому имелся интерес, можно было бы добраться до следов и возле самой палатки. Например, зависший над ней вертолет мог сдуть лишний снег воздушными струями, идущими вниз от винта. Но о таком тогда никто и не подумал, всем казалось, что главное сделано, палатку отыскали, и разгадка близка, вот-вот станет ясно, что же там произошло. А через пару дней идея «реставрации» заметенных следов потеряла смысл: слишком уж многие за этот срок потоптались у палатки.

Таким образом, уже весной 1959 года в распоряжении следствия оказались три версии, впоследствии породившие три главных направления современного дятловедения:

— техногенная (ракета или иное засекреченное оружие);

— природно-стихийная (к силам природы можно отнести и диких зверей, и даже мифического снежного человека);

— криминальная (если трактовать ее широко, то сюда относятся и внутренние разборки в группе, и незаконные тайные действия государственных структур).

Вне этих трех направлений лежат лишь вовсе уж маргинальные объяснения произошедшей трагедии, вроде небесной битвы Михаила с Драконом или атаки зеленых человечков, прилетевших на «огненных шарах» с Проксимы Центавра или из иных удаленных мест.

И как вы думаете, кого же заподозрило следствие с подачи партийной верхушки, кого назначило на роль «плохих парней» в новой трактовке событий?

Местных оленеводов и охотников, аборигенов-манси. Чем они конкретно насолили тов. Проданову, уже не узнать. Но в Советском Союзе спорить с партийным руководством не было принято. Прокуратура взяла под козырек и начала отрабатывать «мансийский след».

Тот продуктовый склад, что оборудовали дятловцы в истоке Ауспии, можно назвать лабазом лишь с большой долей условности.

На илл. 13 изображен настоящий североуральский продуктовый лабаз. Это небольшой сруб без окон, приподнятый над землей на четырех столбах. Этакая избушка на курьих ножках.

Столбы, как видно на снимке, имеют своеобразную форму: составлены их двух конусов. Это сделано неспроста, по такому столбу не могут забраться наверх мыши и прочие мелкие грызуны. Обычно лабазы строятся невдалеке от жилища, и лежат в них продукты как скоропортящиеся (зимой), так и длительного хранения.

Но иногда такой лабаз можно встретить вдалеке, порой в десятках километров от ближайшего жилья. Строят их охотники, и тоже для хранения продуктов, чаще всего туш застреленных животных. Завалив, например, и разделав лося, много мяса на себе за раз не унести, а вернувшись через день-другой с нартами, можно обнаружить лишь обглоданные кости. Лабазы (строят их, естественно, неподалеку от мест постоянной охоты на лосей и других крупных животных) уберегут добытое и от волков, и от росомахи, лишь медведь способен разметать избушку на бревнышки и поживиться мясом. Но на то он и медведь, хозяин тайги.

Илл. 13. Аутентичный североуральский продуктовый лабаз. Снимок привезен с Урала питерской писательницей Анной Гуровой, она же и стоит у лабаза, молодая и красивая. Хранятся ли внутри этого лабаза продукты, для нашего расследования не важно.

Еще одно назначение лабаза, построенного в отдалении от жилья, — в нем можно отсидеться в непогоду, если буран застанет на охотничьем путике.

Лабаз на фото построили не манси, а ханты, живущий по соседству родственный манси народ. Но принципиальной разницы нет. Подобные сооружения в ходу у всех финно-угорских народов таёжно-лесной зоны, и восточнее Урала, и западнее. Даже в глухих лесах Ленинградской области доводилось автору встречать такие «избушки на курьих ножках».

Русские поселенцы позаимствовали у аборигенов и идею сооружения, и его конструкцию, и название (по одной из версий, слово «лабаз» происходит из коми-зырянского языка). Но постепенно у русских термин распространился на любой продуктовый склад, не только на поднятый над землей на столбах. А спустя некоторое время лабазами стали называть в России даже продовольственные магазины.