Павел Щеголев - Охранники, агенты, палачи

«В мае 1900 года в Риме наблюдалось по случаю юбилейных римско-католических торжеств необычайное стечение в Рим паломников, среди которых было много нелегально прибывших из России ксендзов, тяготевших к заклятому врагу России кардиналу Ледоховскому; надзор за этими ксендзами, в их многочисленности, доставил немало затруднений Мануйлову, который и входил по сему поводу в сношения с высшей итальянской администрацией. Дальнейших сведений об этом деле в Департаменте не имеется, но некоторое время спустя (когда именно — неизвестно) покойным директором Департамента духовных дел иностранных исповеданий Мосоловым было поручено сверхштатному чиновнику особых поручений 8 класса при Министерстве внутренних дел Мануйлову — организовать в Риме секретное наблюдение за прибывающими туда из России священнослужителями римско-католической церкви и в особенности за сношениями последних с кардиналом Ледоховским, являвшимся в то время главным руководителем антирусской агитации среди католического духовенства. О существе сего поручения были поставлены в известность наши министры-резиденты при святейшем престоле, которым Мануйлов последовательно доставлял сведения о своих служебных действиях и получал в дальнейших своих действиях инструкции».

Итак, еврей по происхождению, лютеранин по вероисповеданию, И. Ф. Мануйлов состоял защитником православных интересов при главе католичества. Роль этого религиозного деятеля при папском престоле сводилась к постановке агентурного наблюдения. Сохранился в специальном архиве ряд донесений Мануйлова по духовным делам. Надо отдать справедливость агенту по духовным делам: он был необычайно ли-тературен в своих донесениях. Мы познакомим читателя с произведениями его пера.

«В конце апреля 1899 года в Риме появился бежавший из России Жискар. Сейчас же по приезде он отправился в Пропаганду [157], где имел продолжительное свидание с монсиньо-ром Скирмунтом, русским подданным, проживающим уже давно в Риме и пользующимся особым доверием секретаря кардинала Ледоховского. Жискар рассказал, что русское правительство его преследовало, что его приговорили к ссылке в Сибирь, откуда он бежал. Он просил монсиньора Скирмунта взять его под свое покровительство и представил в Пропаганду небольшую записку, в которой рисовал в самых мрачных красках положение католической церкви в России. Вскоре упомянутый ксендз был принят секретарем Ледоховского Мышинским, и несколько дней спустя ему было выдано 1500 лир. Жискар поселился в Риме, в небольшой квартире бежавшего из России ксендза Струся (Via Borgo-Vecchia, 25), которая сделалась центром сборищ нелегальных ксендзов и приезжавших в Рим католических священников».

Впутав несколько имен, Мануйлов продолжает далее: «Основная цель Жискара — противодействие русскому правительству и католическая пропаганда в униатских местностях. Для осуществления своей заветной мечты он открыл в конце апреля того же года особое учебно-воспитательное заведение в Поломбари, близ Рима (I/2 часа по железной дороге). За 5 тысяч лир был куплен дом, и затем Жискар разослал по Италии и России объявление, в котором за плату в 300 лир в год предлагал вступить в его духовное учебное заведение. Объявление, отправленное в Россию, было составлено по-польски, причем часть его была направлена в Виленскую и Ковенскую губернии, а остальное — в Привислинский край».

Перечислив униатов, обучавшихся в заведении Жискара, и лиц, содействовавших ему денежным вспоможением, доносчик сообщает: «По собранным мною частным образом сведениям, малолетние униаты, о которых Департамент писал министру-резиденту (3 августа 1899 г.), находятся в настоящее время в монастыре резурекционистов. Что касается ксендза Жискара, то он теперь в Кракове. Он снова намерен открыть такое же учебное заведение, но не в Риме, а в Австрии, близ русской границы»…

А недреманное око все старается: «Среди деятелей Пропаганды особенное внимание заслуживает монсиньор Скир-мунт, ближайший сотрудник и личный друг монсиньора Мы-шинского — секретаря кардинала Ледоховского. Монсиньор Скирмунт — уроженец России. В ранней молодости он переехал в Галицию, где и получил первоначальное образование, а затем отправился в Рим с целью окончить специальное духовное учебное заведение. Еще в Галиции он познакомился с монсиньором Мышинским, который оставил несомненный след на всей его духовной жизни. Когда Скирмунт окончил курс наук, монсиньор Мышинский пригласил его в Пропаганду, поручая ему небольшие работы специально по вопросам, касающимся России. Блестящие способности, врожденная дискретность и такт в самое короткое время создали этому прелату исключительное положение у самого префекта Пропаганды. В настоящее время монсиньор Скирмунт заведует русскими делами, и он является докладчиком по всем вопросам, которые так или иначе соприкасаются с положением католической церкви в России. Он ведет крайне активную жизнь, стараясь быть в курсе всего; в его небольшой квартире (на улице Finanze, 6) постоянное сборище ксендзов из России. Монсиньор Скирмунт находится в переписке с представителями католического духовенства в России, и он беспрестанно предпринимает путешествия в Краков и Львов. Нет сомнения, что, благодаря занимаемому им в Пропаганде положению и многочисленным связям, он является активным антирусским деятелем, и через его посредство ведутся тайные сношения ксендзов с Пропагандой. В беседе с одним лицом, пользующимся полным доверием, Скирмунт сказал, что, благодаря сношениям его с епископом Ячевским, число униатов, приезжающих в Рим, за последнее время значительно увеличилось, и что католическая пропаганда особенно достигает хороших результатов в Люблинской губернии. Монсиньор Скирмунт уверяет, что епископ Ячевский будет всячески бороться против семинарских реформ, задуманных русским правительством, о чем он недавно еще сообщал через него, Скир-мунта, кардиналу Ледоховскому. В скором времени в Рим ожидается один ксендз из люблинской епархии, который будет иметь поручение в Пропаганду. Желая, по возможности, выяснить тайные пути сношений русских ксендзов с Пропагандой, я имел случай узнать, что в Варшаве проживает племянница монсиньора Скирмунта, некая Ирена Ольшевская (улица Капуцинов, № 3), которая находится в постоянной переписке со своим римским родственником и частных общениях с католическими священниками. О ней монсиньор Скирмунт отзывается с большим доверием, и когда некто спросил, в курсе ли она дел, упомянутый прелат ответил: «Она все знает и всем интересуется. Русские власти на нее не обращают внимания и совершенно ее не подозревают. Она оказывает Пропаганде громадные услуги, и кардинал Ледо-ховский очень ценит ее преданность и готовность служить его идеям».