Билл Гейтс - Как нам избежать климатической катастрофы

Солнечные батареи тоже не стали в миллион раз мощнее. Когда в 1970-х годах изобрели фотоэлементы на основе кристаллического кремния, они преображали в электричество около 15% солнечного света. Сегодня это уже 25%. Ценный прогресс, но он никак не соответствует закону Мура.

Технологии — только одна из причин, по которым энергетическая отрасль не может измениться так же быстро, как компьютерная. Проблема еще и в масштабах. Энергетическая отрасль достигла чудовищных размеров: она приносит около 5 триллионов долларов в год, это один из крупнейших бизнесов в мире. Нечто настолько крупное и сложное всегда сопротивляется изменениям. К тому же, сознательно или нет, люди сами ответственны за инертность энергетической отрасли.

Вспомним, как работает софтверный бизнес. Здесь нет регулирующих органов, которые должны одобрить ваш продукт. Даже если вы выпустите несовершенный софт, клиенты все равно обрадуются и поделятся своим мнением о том, как его улучшить, при условии, что общая польза, приносимая новой услугой, достаточно высока. И почти все расходы предоперационные. Иными словами, после того как вы разработаете продукт, дополнительные издержки на его дальнейшее производство практически равны нулю.

Сравните это с отраслью фармацевтики и вакцинации. Вывести новое лекарство на рынок намного сложнее, чем выпустить новый софт. Так и должно быть, поскольку лекарство, которое навредит людям, намного опаснее, чем приложение, в котором есть недостатки. С учетом изначальных исследований, разработки лекарства, разрешения надзорных органов на его тестирование и всех других необходимых шагов уйдут годы, прежде чем новый препарат дойдет до пациентов. Но как только вы получите качественную таблетку, ее производство обойдется вам дешево.

Теперь сравните оба направления с энергетической отраслью. Во-первых, мы имеем колоссальные капитальные расходы, которые никуда не денутся. Если вы потратите миллиард долларов на строительство угольной электростанции, следующая электростанция не обойдется вам дешевле. И инвесторы вкладывают такие деньги с учетом того, что электростанция проработает 30 лет и больше. Если через 10 лет кто-то предложит более совершенную технологию, вы не сможете просто закрыть старую электростанцию и построить новую. По крайней мере, для этого нужна очень веская причина — например, большая финансовая выгода или правительственное постановление.

Общество также не терпит риска в энергетическом бизнесе, и это понятно. Мы требуем надежной бесперебойной подачи электроэнергии. Свет должен зажигаться каждый раз, когда мы включаем его. А еще мы переживаем из-за аварий и несчастных случаев. По сути, вопрос безопасности чуть не загубил строительство атомных электростанций в США. После аварий на Три-Майл-Айленд и в Чернобыле Америка начала строить лишь две новые АЭС, хотя за год от выбросов угольной промышленности умирает больше людей, чем в результате всех аварий на атомных электростанциях, вместе взятых.

У нас есть веские и вполне объяснимые причины тяготеть к тому, что нам знакомо, пусть даже оно убивает нас. Нужно изменить эти причины, чтобы построить энергетическую систему, обладающую всеми необходимыми нам характеристиками (надежность, безопасность) и лишенную всего, что нам не нужно (зависимость от ископаемого топлива). Но это будет нелегко, потому что…

…наши законы и нормативы слишком устарели. Фраза «государственная политика» не вызывает у нас паники. Однако любая политика — от налогов до экологических стандартов — оказывает колоссальное влияние на поведение людей и компаний. Мы не добьемся нуля, пока не исправим ситуацию, а до этого еще далеко. (Я имею в виду Соединенные Штаты, но это относится и ко многим другим странам.)

Одна из проблем заключается в том, что многие современные законы и стандарты в сфере экологии разрабатывались без учета климатических изменений. Они предполагали решение других проблем, а теперь мы пытаемся использовать их для сокращения выбросов. С тем же успехом можно попытаться создать искусственный интеллект на компьютере 1960-х годов.

К примеру, в самом известном американском законе, касающемся качества воздуха (Закон о чистом воздухе), почти не упоминаются парниковые газы. И это не удивительно, поскольку закон был принят в 1970 году с целью снизить риск заболеваний от загрязнения воздуха, а не для борьбы с глобальным потеплением.

Или возьмем корпоративные стандарты экономии топлива (CAFE). Их приняли в 1970-х годах, когда зашкаливали цены на нефть, а американские водители хотели более экономного расхода топлива. Все это замечательно, но теперь нам надо вывести на дороги больше электрокаров, и стандарты CAFЕ только ставят палки в колеса, поскольку создавались не для этого.

Устаревшая политика не единственная проблема. Наш подход к климату и энергии меняется с каждыми очередными выборами. Каждые 4–8 лет новая администрация заявляет о своих энергетических приоритетах. Нет ничего плохого в том, чтобы менять приоритеты, но это пагубно влияет на исследователей, которые зависят от правительственных грантов, и на предпринимателей, которые зависят от налоговых льгот. Сложно добиться реального прогресса, когда каждые несколько лет приходится прекращать работу над одним проектом и с нуля начинать работу над другим.

Выборы также порождают неопределенность на частном рынке. Правительство предлагает различные налоговые послабления, призванные привлечь как можно больше компаний к исследованиям в области энергетики. Но это весьма ограниченные стимулы, поскольку инновации в энергетике очень сложны: пройдет не один десяток лет, прежде чем они принесут плоды. Можно трудиться над идеей годами, но придет новое правительство и отменит поощрения, на которые вы рассчитывали.

Какой вывод можно сделать из всего вышесказанного? Текущая политика в области энергетики практически никак не способствует сокращению выбросов. Ее влияние можно измерить тем, насколько сократится эмиссия СО 2к 2030 году в результате действия всех нынешних федеральных стандартов и законодательств штатов. В общей сложности это примерно 300 миллионов тонн, или 5% прогнозируемой эмиссии в 2030 году [35]. Это уже кое-что, но слишком мало, чтобы дойти до нуля.

Это не значит, что мы не можем ввести политику, которая сильно повлияет на выбросы. Стандарты CAFЕ и Закон о чистом воздухе выполнили свою задачу: автомобили стали экономичнее, а воздух чище. Кроме того, сейчас действует ряд эффективных мер по снижению эмиссии парниковых газов, хотя они не связаны друг с другом и плохо сочетаются между собой, чтобы дать реальное решение климатической проблемы.