Владислав Дорофеев - Был ли Навальный отравлен? Факты и версии

Четвертое. Медицина давно уже не местечковая. Пока в ГКБСМП-1 спасали Алексея Навального, наши коллеги оттуда постоянно консультировались с ведущими национальными медицинскими исследовательскими центрами страны. Вначале — в дистанционном режиме, затем коллеги из Национального медико-хирургического центра им. Пирогова и Национального медицинского исследовательского центра им. Бурденко прилетели и участвовали в консилиумах и лечении лично. И что-то, в отличие от Вас, я не слышал от них осуждения работы местных специалистов.

Пламенная патетика — это очень здорово! Но лучше такую патетику подкреплять фактами. Есть хорошее правило: «Если вы в чем-то не очень хорошо разбираетесь — лучше промолчать, иначе получится неловко». Было бы понятно, если бы Вы прилетели в Омск, увидели все своими глазами. А Вы воспользовались слухами и эмоциями. Не можете прилететь сами — попросите сделать это других компетентных и столь же независимых, как Вы, людей… А так — неловко у Вас получилось…»

Заведующий кафедрой анестезиологии и реаниматологии Российского университета дружбы народов (РУДН), главный анестезиолог-реаниматолог Минздрава РФ в Центральном федеральном округе (ЦФО) Андрей Бутров, оценивая шансы Навального на выздоровление, отметил, что перспективы у Навального благоприятные и он сможет выйти из текущего состояния: «Я поговорил с анестезиологом из Пироговского центра, который приезжал консультировать из Москвы, и с анестезиологом из Омска и хочу сказать, что все было сделано очень грамотно, точно по реанимационному протоколу». По мнению Бутрова, российская медицина совершенно не уступает немецкой, «в некоторых регионах может немного отставать, но в крупнейших центрах не уступает».

Главный врач московской ГКБ № 15 им. Н. Ф. Филатова Валерий Вечорко заявил: «Я знаю, как работают коллеги, я знаю, что для них спасти пациента — дело чести, иначе быть не может. И я понимаю родственников, их тревогу, волнение и отчаяние, когда близкий человек находится в критической ситуации, а наша помощь зачастую заключается в том, чтобы не дать пациенту пересечь черту, из-за которой уже не возвращаются. Это огромный труд. Ответственный, кропотливый, порой неблагодарный. Да и не в благодарности дело. Главное, мы свой выбор сделали и пойдем с ним до конца. У каждого своя работа. Кто-то делает хайп на горячей теме, а кто-то молча закатывает рукава и спасает жизни. Ачеловеческий организм — вещь хрупкая и очень индивидуальная, и именно поэтому важно учитывать все нюансы, прежде чем принимать какие-то решения. Особенно с учетом тяжести состояния, вызванного неизвестными причинами. На все требуется время. На диагностику, исследования, постановку диагноза. В некоторых случаях спешка может оказаться фатальной».

Глава департамента здравоохранения Ханты-Мансийского автономного округа (Югры) Алексей Добровольский, которому, по его словам, повезло начать «свой врачебный путь» в БСМП № 1, «сначала санитаром, а потом и хирургом»: «Хочу сегодня поддержать всех докторов омской больницы скорой медицинскои“ помощи № 1. Вы — молодцы! Вашему профессионализму завидуют многие! Первая омская БСМП — это известная кузница кадров для всего Омска и не только! Всему коллективу больницы спасибо за врачебную мудрость, за знания и навыки, спасающие ежегодно жизни тысяч омичей! Лечить с оглядкой, а то, что про это скажут, как прокомментируют, — так не будет! Долг врача — собрать в кулак свой профессионализм, профессионализм коллег и спасти пациента! Сделать все возможное и невозможное для этого. Сохранить врачебную тайну при этом — еще как важно!»

Все дальнейшее, что происходило в Германии в берлинской клинике Charite, вокруг и непосредственно с А. А. Навальным, можно описать термином «супернепрозрачно», использованным Юлией Навальной в отношении БСМП № 1, после того как ей приватно огласили диагноз мужа. Она еще не знала тогда, что такое супернепрозрачно.

После госпитализации А. А. Навального в Charite официальный представитель берлинской клиники Мануэла Цингл заявила «РИА Новости», что «заявлений Charite не будет». Хотя ранее было объявлено о пресс-конференции в связи с состоянием Навального — вначале в воскресенье, затем в понедельник, 24 августа, которую потом перенесли на неопределенное время.

Что касается посещения Алексея Навального, то «этот вопрос находится на контроле врачей», а «посещение больных в отделении интенсивной терапии клиники Charite возможно одним родственником, разумеется, этот человек должен удостоверить свою личность». К тому же в клинике в связи с коронавирусом действуют строгие медицинские правила, абсолютно все посетители и медперсонал должны носить защитные маски.

То есть в немецкой клинике ни с кем не церемонились. Ввели запрет на посещения Навального, разумеется, для всех, включая сторонников Навального, журналистов и пр. Кроме близких, Юлия Навальная смогла попасть к своему мужу в реанимационную палату лишь на следующий день после прилета, то есть 23 августа, в воскресенье.

Вся территория вокруг Charite после прибытия Навального была оцеплена полицией, журналистов и посторонних не подпускали к корпусу, у которого были припаркованы три полицейских фургона полиции, наряды по 2 — 5 человек патрулировали с того момента круглосуточно прибольничную территорию. Круглосуточный пост охраны угнездился у палаты А. А. Навального.

В общей сложности корреспондент «МБХ Медия» насчитал рядом с больницей десять полицейских. У входа в больницу собрались два десятка журналистов, которых, в отличие от Омска, разумеется, никуда не пускали. Транспарентность закончилась.

И ничего, тишина, ни слова с обвинениями или требованиями со стороны помощников Навального, которые столь нетерпимо, оскорбительно и агрессивно вели себя в омской больнице, выискивая неполадки в канализации и ремонте, требуя диагноза в первые часы пребывания в больнице и ежечасных комментариев о состоянии Навального. В Германии ни слова возмущения. Напротив, понимание, терпение. Отчетливо поменялась риторика ФБК.

Ярмыш заявила, что доступа к медицинской информации ни у кого нет: «В СМИ стали появляться заявления о здоровье Алексея, сделанные посторонними людьми. Семья Алексея не уполномочивала никого делать заявления в прессе о его здоровье от своего имени. На данный момент никаких новых подробностей о здоровье Алексея нет. Мы просим всех сохранять терпение и не реагировать на ложные сообщения. Как только появится проверенная информация, мы сразу дадим знать».