Даниэль Сасскинд - Будущее без работы. Технология, автоматизация и стоит ли их бояться

Новые технологии промышленной революции позволили производителям работать продуктивнее, чем когда-либо прежде, – проще говоря, теперь они могли производить намного больше при гораздо меньших затратах [50] Рост производительности труда во времена промышленной революции также является предметом спором среди экономистов. См., например: там же. . И именно здесь, в начале современного экономического роста, мы можем обнаружить истоки «тревоги, порождаемой автоматизацией». Люди начали беспокоиться, что использование машин для производства большего количества товаров приведет к сокращению спроса на их труд. Судя по всему, экономический рост и проблемы автоматизации были тесно связаны с самого начала.

Конечно, людям стоило беспокоиться об автоматизации еще до этого. Любое изобретение становится угрозой для определенной группы людей. Например, печатный станок – возможно, самая важная из всех технологий, предшествовавших промышленной революции, – первоначально встретил сопротивление со стороны писцов, желавших защитить свое традиционное ремесло. Что касается печатных Библий, то писцы утверждали, что только сам дьявол может так быстро изготовить столько экземпляров книги [51] Mokyr J. Technological Inertia in Economic History // Journal of Economic History. 1992. № 2 (52). С. 325–338, n. 17; Weil D. Economic Growth, 3rd edn. London: Routledge, 2016. С. 292. . Но по своему характеру изменения времен промышленной революции отличались от того, что происходило в прошлом. Их интенсивность, масштаб и постоянство придавали привычным страхам новую остроту.

Тревога относительно того, что автоматизация уничтожит рабочие места, выливалась в протесты. Вспомним историю Джеймса Харгривза, скромного человека, изобретшего прядильную машину «Дженни». Неграмотный ткач, он уехал в далекую деревню в Ланкашире, чтобы спокойно построить свой механизм, который позволял прясть нити из хлопка гораздо быстрее, чем это мог делать человек. В те времена это было ценным нововведением, поскольку переработка хлопка-сырца в пригодную для использования нить была растущим бизнесом. (К середине XIX века Британия будет производить половину всех тканей в мире [52] Hobsbawm E. Industry and Empire. London: Penguin, 1999. С. 112. .) Но, узнав о замысле Харгривза, соседи ворвались в его дом, уничтожили машину и заодно переломали мебель. Когда Харгривз попытался открыть фабрику в другом месте, на него и его делового партнера напала толпа [53] Эта история позаимствована из книги: Allen R . The Industrial Revolution in Miniature: The Spinning Jenny in Britain, France, and India // Oxford University Working Paper. 2007. № 375. .

Судя по всему, нечто подобное пришлось пережить и Джону Кею, современнику Харгривза, который в тридцатые годы XVIII века изобрел механический челнок. По-видимому, дом Кея тоже был разграблен разъяренными ткачами, которые «убили бы его, если бы двое друзей не закутали его в шерстяное одеяло и не отвели в безопасное место» [54] Athenaeum. 1963. № 1864. 18 июля. С. 75. . Его тайное бегство от опасности отражено на фреске XIX века в Манчестерской ратуше [55] См.: Kay J. What the Other John Kay Taught Uber About Innovation // Financial Times. 2016. 26 января. Kay J. Weaving the Fine Fabric of Success // Johnkay.com. 2003. 2 января. Кей оспаривает правдоподобность этой истории и пишет, что, «согласно рассказу самого Кея, он сбежал во Францию от безработных ткачей, но более вероятно, что он сбежал от кредиторов». .

Такие случаи не единичны. Технологический вандализм во времена промышленной революции был широко распространен. Как известно, таких мародеров называли «луддитами» по имени ткача Неда Лудда из Восточного Мидленда, который якобы разбил несколько чулочных станков на заре промышленной революции. Возможно, Нед никогда и не существовал, но беспорядки, учиненные его последователями, были вполне реальны. В 1812 году британский парламент был вынужден принять «Акт об уничтожении чулочных рам и т. д.». Уничтожение машин стало преступлением, караемым смертью, и вскоре несколько человек были осуждены и казнены. В следующем году наказание было смягчено до депортации в Австралию – но затем эта кара была сочтена недостаточной, и в 1817-м смертная казнь была восстановлена [56] См. http://statutes.org.uk/site/the-statutes/nineteenth-century/1812–52-geo-3-c-16-the-frame-breaking-act/, http://statutes.org.uk/site/the-statutes/nineteenth-century/1813–54-geo-3-cap-42-the-frame-breaking-act/. . Сегодня мы по-прежнему называем луддитами тех, у кого не ладятся отношения с технологиями.

До промышленной революции государство не всегда вставало на сторону изобретателей. Действительно, иногда беспорядки разъяренных рабочих настолько беспокоили власти, что они вмешивались, пытаясь остановить распространение новшеств, сеявших раздор. Вот две истории из восьмидесятых годов XVI века. Первая рассказывает об английском священнике Уильяме Ли, который изобрел машину, избавлявшую людей от необходимости вязать своими руками. В 1589 году он отправился в Лондон в надежде показать изобретение королеве Елизавете I и получить на него патент. Однако та, увидев машину, наотрез ему отказала, сказав: «Ты слишком высоко метишь, мастер Ли. Подумай сам, что это изобретение может сделать с моими бедными подданными. Оно, несомненно, разорило бы их, лишив работы и сделав нищими» [57] Аджемоглу Д., Робинсон Дж. Почему одни страны богатые, а другие бедные. М.: Издательство АСТ, 2016. С. 235. Возможно, ее подлинные мотивы были совсем иными, ведь это был уже второй отказ королевы; первый она мотивировала менее высокопарно, заявив, что машины Ли производили чулки качеством ниже, чем ее любимые шелковые чулки, которые ей доставляли из Испании. См. Garber M. Vested Interests: Cross-Dressing and Cultural Anxiety. New York: Routledge, 2012. С. 393, n. 6. . Вторая история – трагедия Антона Меллера, которому не повезло изобрести ленточный ткацкий станок в 1586-м. Не повезло потому, что городской совет его родного города Данцига не просто отказал ему в выдаче патента, но и приказал задушить его – мало похоже на теплый прием, который ждет сегодняшних предпринимателей [58] Albers A. On Weaving. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2017. С. 15; Broudy E. The Book of Looms. Hanover, NH: University Press of New England, 1979. С. 146. Они предлагают две различные версии убийства. Другие говорят, что Моллера утопила в Висле шайка ткачей, опасавшихся конкуренции. В первый раз я прочитал эту историю в: Seligman B. Most Notorious Victory: Man in an Age of Automation. New York: Free Press, 1966. .

Но тревожились не только рабочие и государство. Со временем к угрозе автоматизации начали серьезно относиться и экономисты. Как отмечалось выше, термин «технологическая безработица» популяризировал Кейнс в 1930 году. Но Давид Рикардо, один из отцов-основателей экономики, задавался этим вопросом более чем за столетие до него. В 1817-м Рикардо опубликовал свой великий труд «Начала политической экономии и налогового обложения». В новое издание, выпущенное четыре года спустя, он включил главу «О машинах», где заявил, что изменил свое мнение по вопросу о том, принесет ли технический прогресс пользу рабочим. По его словам, предположение, что машины будут «всеобщим благом» для труда, которого он придерживался всю жизнь, было «ошибкой». Теперь он решил – возможно, наблюдая за болезненными экономическими изменениями, происходившими в его родной Великобритании в условиях промышленной революции, – что машины на самом деле «часто очень вредны» [59] Первое издание вышло в 1817 году, третье (с новой главой) – в 1821 году. См. Рикардо Д . Начала политической экономии и налогового обложения. Litres, 2018. .