Даниэль Сасскинд - Будущее без работы. Технология, автоматизация и стоит ли их бояться

Но за последние несколько сотен лет экономический рост резко ускорился благодаря технологическому прогрессу. Во всем мире экономические пироги стали намного больше. Сегодня мировой ВВП на душу населения, т. е. стоимость одинаковых отдельных кусочков, составляет уже около 10 720 долларов в год (пирог в размере 80,7 трлн долларов, разделенный между 7,53 млрд человек) [41] «Пирог в размере 80,7 трлн долларов» – это мировой ВВП, составлявший в 2017 год 80,738 трлн долларов в текущих ценах, по данным Всемирного банка: URL: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.CD. «7,53 миллиарда человек» – это мировое население в 2017 году, также по данным Всемирного банка: URL: https://data.worldbank.org/indicator/SP.POP.TOTL?page=2. Джозеф Стиглиц приводит те же расчеты, когда пишет о Джоне Мейнарде Кейнсе и его предсказаниях. См.: Stiglitz J. Towards a General Theory of Consumerism: Reflections on Keynes’s Economic Possibilities for Our Grandchildren / eds. L. Pecchi, G. Piga. Revisiting Keynes: Economics Possibilities for Our Grandchildren. Cambridge, MA: MIT Press, 2008. . Если экономика будет продолжать расти на 2 % в год, наши дети будут в два раза богаче нас. Если мы рассчитываем на более скромный ежегодный прирост в 1 %, то наши внуки будут в два раза богаче, чем мы сегодня. Мы – по крайней мере теоретически – очень близко подошли к решению проблемы, так мучившей наших предшественников. Как лирически выразился экономист Джон Кеннет Гэлбрейт, «сегодня человек избавился от нищеты, которая так долго была его неизбывной судьбой» [42] Galbraith J. K. The Affluent Society. London: Penguin Books, 1999. С. 4. .

Как ни странно, технологическая безработица станет одним из симптомов этого успеха. В XXI веке прогресс решит одну проблему – как сделать пирог достаточно большим, чтобы кусок достался каждому, – но ей на смену придут три другие: неравенство, распределение власти и отсутствие цели. Возникнут разногласия относительно того, как их решать, как распределять экономические блага, как сдерживать политическую мощь крупных технологических компаний и обеспечивать смысл жизни в мире с меньшим количеством работы. Эти проблемы заставят нас заняться одними из самых сложных вопросов, которые только можно представить: что государство должно делать, а что нет, в чем состоят наши обязательства перед другими людьми и что означает жить осмысленной жизнью. Но эти проблемы в конечном счете гораздо интереснее, чем та, что преследовала наших предков на протяжении веков, – как обеспечить достаток каждому человеку.

Леонтьев однажды сказал, что «если бы лошади могли вступать в Демократическую партию и голосовать, жизнь на фермах была бы совсем иной» [43] Curtis C. Machines vs. Workers // New York Times. 1983. 8 февраля. . В этой шутливой фразе заложен серьезный смысл. У лошадей не было никакого контроля над их коллективной судьбой, а у нас есть. Я не сторонник технологического детерминизма и не думаю, что будущее предопределено. Философ Карл Поппер не соглашался с теми, кто считал, что железные рельсы нашей судьбы уже проложены до нас, и говорил: «Будущее зависит от нас самих, а мы не зависим ни от какой исторической необходимости» [44] См. введение к книге: Popper K. The Open Society and Its Enemies, vol. 1: The Age of Plato. London: Routledge, 1945. . Я с ним согласен, но вместе с тем придерживаюсь технологического реализма и думаю, что наша свобода действий ограничена. В XXI веке мы построим намного более мощные системы и машины, чем те, которыми располагаем сегодня. На мой взгляд, этот факт нельзя игнорировать. Новые технологии и впредь будут брать на себя задачи, которые, как мы думали, могут выполнять только люди. Нам от этого не уйти, поэтому я считаю, что мы должны принять эти неизбежные черты будущего как данность и тем не менее построить мир, в котором каждый сможет процветать. Именно об этом и пойдет речь в этой книге.

Экономический рост – совсем недавнее явление. На протяжении большей части 300 000 лет существования человечества экономическая жизнь почти не менялась. Наши далекие предки просто охотились и собирали то немногое, что им было нужно для выживания [45] См.: Lovelock J. Novacene. London: Allen Lane, 2019. С. 1; Харари Ю. Н . Sapiens. Краткая история человечества. М.: Издательство «Синдбад», 2016. Глава 1. . Но несколько сотен лет назад эпоха этой экономической бездеятельности внезапно закончилась. Объем производства в расчете на душу населения увеличился примерно в тринадцать раз, а мировой объем производства – почти в триста [46] Второй показатель намного больше первого потому, что мировое население также увеличилось за это время. Данные взяты из: Maddison A. The World Economy: A Millennial Perspective. 2006. URL: http://www.theworldeconomy.org/. . Если ужать человеческое существование до одного часа, то этот взрывной процесс произойдет в последние полсекунды или около того, т. е. буквально в мгновение ока (см. график 1.1 [47] Данные взяты из: Maddison A. Historical Statistics of the World Economy. 2010. URL: http://www.ggdc.net/maddison/oriindex.htm. ).

Экономисты соглашаются, что этот рост вызван устойчивым технологическим прогрессом, хотя и не пришли к единому мнению, почему он начался именно в Западной Европе в конце XVIII века [48] В одном из недавних споров один экономист обвинял двух других в том, что они выдают «поток утверждений и анекдотов»; те, в свою очередь, ответили, что их противник поливает их «грязью в надежде на то, что часть этих помоев к ним пристанет». См.: Sachs J. Government, Geography, and Growth // Foreign Affairs. 2012. Сентябрь/октябрь. И ответ: Acemoglu D., Robinson J. Response to Jeffrey Sachs // Whynationsfail.com. 2012. 21 ноября. URL: http://whynationsfail.com/blog/2012/11/21/response-to-jeffrey-sachs.html. . Одна из причин может быть географической: некоторые страны обладали обширными ресурсами, благоприятным климатом, легкодоступными береговыми линиями и удобными для ведения торговли реками. Другая причина, возможно, лежит в культурной сфере: люди в обществах с различными историей и религией по-разному относились к научным методам, финансам, упорному труду и друг к другу (считается, что уровень «доверия» в обществе играет важную роль). Однако наиболее распространенным объяснением всего этого является институциональное: одни государства защищали права собственности и обеспечивали верховенство закона, что шло на пользу конкуренции и инновациям, в то время как другие этого не делали.

График 1.1. Мировое производство после начала нашей эры

Каковы бы ни были конкретные причины, в шестидесятые годы XVIII века первой ушла в отрыв именно Британия [49] Впрочем, экономисты ведут споры о темпах роста Великобритании. См., например: Antràs P., Voth H.-J. Factor Prices and Productivity Growth During the British Industrial Revolution // Explorations in Economic History. 2003. № 40. С. 52–77. . В течение последующих десятилетий были изобретены и введены в действие новые машины, значительно улучшившие методы производства товаров. Некоторые из них, например паровой двигатель, стали общепризнанными символами экономического прогресса и технологического гения. И каким бы образным ни казался термин «революция», он, пожалуй, умаляет значение промышленной революции, которая стала одним из самых значительных моментов в истории человечества. В прежние времена любой экономический рост был ограниченным, прерывистым и быстро угасал. Теперь он стал относительно быстрым и стабильным. Сегодня мы полностью зависим от этого экономического феномена. Вспомните о приступах гнева и тревоги, о волнах разочарования и уныния, которые охватывают общество каждый раз, когда экономический рост останавливается или просто замедляется. Без него мы словно больше не можем представить себе хорошей жизни.