Игорь Смеляков - Как лечат COVID-2019 – в городе «Не-Москва». Болезнь, которую не пожелаешь и врагу

Редактор Екатерина Василенко

Корректор Вера Марышева

Дизaйн обложки Ольга Третьякова

© Игорь Смеляков, 2022

ISBN 978-5-0051-9366-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Здравствуй, дорогой читатель. Никогда не думал, что мне придется заниматься писательской деятельностью. Всю жизнь я проработал врачом и вот волею судьбы, заболев коронавирусной пневмонией, оказался в роли пациента. В Москве мне полечиться не довелось, а вот в трех больницах не-Москвы побывать пришлось, и сложилось впечатление, что подобное лечение проходит в любом уголке нашей страны однотипно. Все, что мне пришлось пережить в этой роли, все, что я увидел в организации лечения пациентов с COVID-19, – отношение к больным со стороны медперсонала как к расходному материалу, хамство, равнодушие к практически ежедневным смертям пациентов, некомпетентность медперсонала, тотальная коррумпированность наших «родных» министерств здравоохранения (как минимум областного уровня), которые приходят не улучшать здравоохранение, а выцеживать из него максимум оставшихся материальных ресурсов лично для себя, которые привыкли врать вышестоящим, заниматься показухой, «распилами» бюджетов, – все это и подтолкнуло меня к написанию книги. Я не ставлю цель кого-то осудить, заклеймить – просто в художественной форме постараюсь отразить весь ужас реальности, в которой мы живем.

Издать книгу, скорее всего, придется в России, хоть я не очень доверяю нашей «развитой российской демократии». Я патриот своей страны, но под этим я подразумеваю активную жизненную позицию, которая обнажает язвы нашего общества и ищет пути решения накопившихся проблем, и нужно найти такой подход к проблеме, чтобы он вызвал наибольший резонанс.

Начну с того, что я врач, проработавший более тридцати лет в одной и той же больнице среднестатистического провинциального городка не-Москвы-1, куда мы с супругой попали по распределению после окончания мединститута. Из более тридцати лет, которые я проработал в нашей больнице, в течение последних двадцати пяти я работал заведующим кардиологическим отделением. С COVID-19 мы вплотную столкнулись в середине текущего лета, когда один за другим стали заболевать сотрудники нашего стационара и пациенты. Мы очень надеялись, что наша администрация закроет стационар на карантин, обработают все помещения. Однако этого не произошло, и, кажется, я знаю почему: нынешней весной на базе нашего стационара открылось отделение рентгенохирургической диагностики и лечения больных, в котором стали проводить высокотехнологичные операции, достаточно прибыльные для нашей больницы. Ее администрация стала задерживать прооперированных пациентов до шести-семи суток, даже если у них был положительный мазок на COVID-19 , чтобы получить деньги за операцию в полном объеме, причем перспективы самого пациента никого не интересовали, кроме лечащих врачей, которые изменить ничего не могли! Меня обучила и воспитала советская школа здравоохранения, я абсолютно не понимал мотивацию наших начальников, поставивших корыстьвыше здоровья, а возможно, и жизней этих несчастных, которых ждали домой их дети, внуки, близкие, друзья! Меня это глубоко потрясло. А как позже выяснилось, так поступали и в не-Москве-2, и в не-Москве-3!

Как все началось. Накануне выходных, в четверг, у меня на фоне полного здоровья появилось першение, сухость в горле. На утренней оперативке я попросил у главного врача разрешения в пятницу сдать мазок на COVID-19 – без него мазок сдать невозможно! После работы я заехал к своим дочке и внучке, там же была моя супруга, завез продукты и оставил ее ночевать у них, боясь ее заразить. Сам же поехал к себе домой, где мы жили втроем – с моей женой и моей мамой.

Утром в пятницу у меня и двух врачей-кардиологов из соседнего отделения взяли мазки на COVID-19. А в обед и у них, и у меня пропало обоняние – я перестал воспринимать все запахи. Заместитель главного врача по лечебной работе передал нам на выходные таблетки со схемой лечения от COVID-19 и сказал, чтобы мы начинали лечиться прямо сейчас.

В ночь с пятницы на субботу у меня поднялась температура до 39,8, а в воскресенье мне нужно было выходить на дежурство. Утром в субботу я позвонил нашему заместителю главного врача по лечебной работе, Егору Васильевичу, и рассказал, что у меня, похоже, COVID-19. На что услышал: «Да мы знаем с Екатериной Павловной (наш главный врач), что вы все там болеете, но работать некому, надевайте средства индивидуальной защиты (а средства защиты – это обычная медицинская маска и резиновые перчатки!) и выходите на дежурство!» Все мои рассуждения о том, что я сам стал опасен для окружающих – и персонала, и пациентов – на Егора Васильевича никакого впечатления не произвели, и в воскресенье я вышел на дежурство. Во всем теле была дикая слабость, двигаться лишний раз не хотелось. Пересмотрев оставленных под наблюдением тяжелых пациентов, я сел писать дневники, но буквально через минуту зазвонил телефон – меня вызвали в приемный покой к поступающему пациенту. Спустившись по лестнице с третьего этажа пешком, я зашел в приемный покой. Пациент находился в сидячей коляске. Я начал опрашивать пациента, выяснять его самочувствие. Как вдруг фельдшер приемного покоя, глядя на меня широко раскрытыми глазами, спросил: «Вам нехорошо, Игорь Анатольевич?» Я попытался что-то ответить и потерял сознание. Очнулся на каталке, меня везли в реанимацию. Я сказал: «Доктора, меня не в реанимацию нужно, а на компьютерную томографию, у меня, похоже, COVID». На КТ выявили вирусное поражение легких 15—20%, с которым госпитализация не показана. Но, учитывая мое состояние, как исключение, меня бригадой скорой помощи госпитализировали в отделение долечивания для больных с коронавирусом при нашей больнице.

Так начался мой стационарный этап лечения в городе не-Москве-1. Лежал я один, в трехместной палате с собственным туалетом и душевой кабиной. Лечить начали интенсивно с первого дня: капельницы по две-три в день, уколы в мышцу и четыре раза в день кормили «вкусными таблетками». С 21-го числа четыре дня я чувствовал себя терпимо, да еще на третий день у меня вернулось обоняние, когда я чистил мандарин. Я радовался этому, как ребенок! И сейчас запах мандарина мне сразу поднимает настроение! Да и внучка в этот день меня тоже повеселила, позвонив по видеосвязи, говорит: «Слушай, дед, а ты пока в больнице будешь лежать, не мог бы ради меня отпустить бороду?» Подумав минуту, я сказал, что непременно отпущу. На что моя мудрая внучка, выдержав паузу, сказала: «Дед, а не мог бы ты и после того, как на работу пойдешь, ради меня оставить бороду, даже если тебя никто не узнает? А то у меня ни в классе, ни у подружек нет дедов бородатых, а ты у меня будешь!» Я сказал, что обязательно так и сделаю, потому что она самый любимый мой человечек! Внучкиному счастью не было предела.