Джон Хемминг - Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации

Испанцы действовали с характерной для них энергией. Гонсало Писарро немедленно выехал, чтобы подвергнуть репрессиям убийц Педро Мартина де Могера. Он обнаружил, что индейцы укрепились на скале Аконкагуа, расположенной на скверной мест-ности с влажным климатом. Он вызвал своего брата Хуана, который прибыл с подкреплением. Испанцы осадили оборонявшихся и напали на них, но попали под град камней. Манко попросили прислать сюда орехона, и испанцы хотели устроить так, чтобы этот человек призвал осажденных сдаться. Но вместо этого орехон смело призвал защитников обороняться до самой смерти, и когда испанцы узнали об этом от своего информатора, они сожгли этого орехона живьем. Из Куско прислали второго орехона, и этот человек предал своих соотечественников. Он посоветовал четырем испанцам сбрить свои бороды, покрасить лица и переодеться в индейцев. Ночью орехон уговорил защитников пропустить его вместе с четырьмя спутниками за внешнее кольцо стен укрепления. Пока четверо европейцев с ужасом ожидали предательства, орехон уговорил осажденных открыть вторые ворота. Испанцы ринулись внутрь, и индейцы были ошеломлены. Многие попрыгали со скал и разбились насмерть, и «началась жестокая резня, в которой участвовали янакона; они отрубали ноги и руки, проливая потоки крови, да и испанцы не знали милосердия». Братья Писарро поехали на запад от Аконкагуа, чтобы подвергнуть наказанию индейцев в кунти-суйю за убийство Бесерриля.

К этому времени в страну вновь приехал Эрнандо Писарро, который уезжал из Перу свыше двух лет назад, чтобы переправить первую партию выкупа Атауальпы королю Карлу. Из Испании с ним прибыл большой отряд искателей приключений, из которых самыми известными были Алонсо Энрикес де Гусман и Педро Инохоса. Франсиско Писарро был очень рад видеть своего брата Эрнандо вновь и вскоре послал его вицегубернатором в Куско к своему младшему брату Хуану, который оставался губернатором города.

Эрнандо Писарро прибыл в Куско в январе 1536 года и обнаружил, что его младшие братья все еще не вернулись из своей карательной экспедиции. Инку Манко только что освободили из заключения по приказу Хуана Писарро. Эрнандо впервые встретился с молодым Инкой и немедленно сделал все, чтобы завоевать его дружбу. Он всячески демонстрировал свою благосклонность к индейскому правителю, что вызывало недовольство у испанских экстремистов, и Манко, очевидно, тепло отвечал на его доброту. Отчасти Эрнандо действовал так по наущению короля Карла, которому рассказали о широкомасштабном сотрудничестве Инки с испанцами в 1534 году. И король приказал, чтобы Инке оказывали должное уважение как наследному монарху. Сам Эрнандо был свидетелем того, как поднялась волна симпатий к Атауальпе при дворе испанского короля. Куско был теперь менее уязвим с приездом Эрнандо и его спутников, да и многие энкомендеро поспешили вернуться из своих поместий. Поэтому показалось вполне безопасным освободить Манко и попытаться добротой компенсировать все те негативные чувства, которые могли быть вызваны инцидентами в Кальяо. Каковы бы ни были мотивы Эрнандо Писарро, заставляющие его оказывать почтение Манко, неизбежно разнесся слух, что он втирается в доверие к Инке, чтобы завладеть сокровищами, которые не удалось изъять его братьям при помощи угроз. На самом деле Манко подарил Эрнандо несколько ценных предметов, хотя их количество было сильно преувеличено в последующие годы.

Первые месяцы 1536 года прошли спокойно. Неудавшиеся мятежи в колья-суйю, кунти-суйю и в Тарме, казалось, были ликвидированы. Но попытки умиротворить Инку, которые могли бы иметь успех шесть месяцев назад, слишком запоздали. Манко пережил слишком много личных оскорблений и к этому времени уже прекрасно осознавал, насколько масштабно вторжение испанцев. Если его решимость и нуждалась в укреплении, то это было сделано верховным жрецом Вильяком Уму, который настаивал, что испанцев в Куско нужно уничтожить. Один только раз Инке удалось обмануть испанцев. Манко просто ждал конца сезона дождей, чтобы собрать большую народную армию и поднять ее против захватчиков. Наконец, время настало, и Манко и Вильяк Уму разослали гонцов с приказом о всеобщей мобилизации. С самого момента своего освобождения из заключения «Манко строил заговор, как убить испанцев и сделаться правителем, каким был его отец. У него было много тайно изготовленного оружия, и по его приказу были засеяны большие поля, чтобы во время войн и осад, которые он надеялся вести, было достаточно продовольствия».

По окончании сезона дождей большие отряды индейских воинов двинулись к Куско, совершенно незамеченные захватчиками и их приспешниками. Как звучно описывал сын Манко Титу Куси, «Вильяк Уму послал Койльяса, Уска Курьятау и Тайпи, чтобы они привели людей из чинча-суйю; Льикльик и другие военачальники отправились в колья-суйю набирать людей оттуда; Сурандаман, Килькана и Кури-Уальпа ушли в кунти-суйю; а Ронпа Юпанки направился к лесным племенам в анти-суйю. Мобилизованные индейцы должны были собираться в местечке Калька в долине Юкай, где располагался и руководящий штаб. Здесь они были защищены рекой Юкай от испанской кавалерии, но в то же время находились всего в 15 милях точно к северу от Куско.

Когда пришло время, Манко нужно было покинуть Куско, чтобы председательствовать на собрании всех вождей и начать восстание. Помня о том, как его быстро схватили при попытке скрыться от Хуана Писарро, Манко на этот раз прибегнул к более тонкой уловке. Он просто попросил разрешения у Эрнандо Писарро отправиться с Вильяком Уму для проведения некоторых церемоний в долине Юкай. Он пообещал привезти оттуда золотую статую своего отца Уайна-Капака в полный рост. Намек на золото сработал как волшебное заклинание.

Эрнандо дал разрешение, и Инка вместе с верховным жрецом Куско уехали из города в сопровождении двух испанцев и личного переводчика Писарро Антонико.

Манко уехал 18 апреля, в среду Страстной недели, после окончания торжественной мессы. В Куско немедленно поднялся шум. Городские индейцы, которые самым тесным образом сотрудничали с испанцами — а среди них были и некоторые родственники самого Манко, — утверждали, что Манко вернется с армией и всех уничтожит. Они сообщили о своих опасениях горожанам-испанцам, которые собрались делегацией и выразили свой протест Эрнандо Писарро. Он попытался успокоить их страхи, настаивая на том, что он полностью доверяет Инке. Он продолжал стоять на своем и два дня спустя, когда некий Алонсо Гарсия Самарилья принес весть, что он встретил свиту Инки в пустынных горах, движущуюся по направлению к провинции Ларес, расположенной на некотором расстоянии от Кальки. Манко сказал этому испанцу, что он поднимается в эти горы, чтобы принести оттуда спрятанное золото, и Эрнандо заметил, что это звучит правдоподобно.